было поставлено столько жизней. Он указал на микрофон.
– Можно мне?
Трабл, не переставая куда-то звонить, сделал рукой неопределенный жест, который можно было истолковать как угодно. Артемис решил считать его утвердительным.
Он приблизился к экрану.
– Слушайте меня, отморозки. Это Артемис Фаул. Наверное, вы слышали обо мне.
Пип усмехнулся, и маска повторила его гримасу.
– О, Артемис Фаул. Вундеркинд. Да, мы слыхали о тебе, верно, Кип?
– Артемис Фаул, ирландский парень, который гонялся за лепреконами, – кивнул Кип, перебирая ногами. – Уверен, что все слыхали об этом остряке-самоучке.
«Эти двое тупы, – подумал Артемис. – Они тупицы и слишком много болтают. Я должен использовать их слабости».
Он попробовал применить хитрость.
– Я полагаю, что говорил вам, чтобы вы зачитали свои требования и больше ничего не мололи.
Маска Пипа изобразила смущение.
– Ты говорил нам?
Артемис добавил в голос жесткости:
– Мои инструкции, идиоты, были таковы: зачитать требования, выждать положенное время и затем пристрелить пикси. Не помню, чтобы упоминал что-то о переговорах.
Маска Пипа нахмурилась. Как мог Артемис Фаул знать инструкции, которые они получили?
– Твои инструкции? Мы их от тебя не получали.
– В самом деле? Тогда объясните мне, откуда я знаю их до мелочей?
Маска Пипа не справилась с гримасами, которые быстро менялись на его лице, и застыла.
– Я… э-э… я не…
– И скажите, откуда я точно знаю частоту волны, по которой держать связь с вами?
– Так ты не на Полис-плаза?
– Конечно, нет, идиот. Я в точке встречи и жду Опал.
Сердце Артемиса учащенно забилось. Он подождал секунду, давая своему сознанию соединиться с подсознанием и рассказать ему о том, что он распознал на экране.
Нечто на заднем плане.
Нечто очень знакомое.
Стена позади Пипа и Кипа была неопределенного серого цвета. И грубо оштукатурена. Обычная отделка для стен на фермах во всем мире. Похожие стены были и в поместье Фаул.
Бу-бум.
Это грохотало его сердце.
Артемис сосредоточился на стене. Однообразно-серая, за исключением сети разбежавшихся по штукатурке трещинок.
Память нарисовала картинку: шестилетний Артемис гуляет с отцом по их поместью. Они проходят мимо стены сарая на верхнем пастбище, юный Артемис показывает на эту стену и говорит: «Видишь, папа? Эти трещины образуют карту Хорватии, которая когда-то входила в состав Римской, Оттоманской и Австро-Венгерской империи Габсбургов. Ты помнишь, что Хорватия объявила о своей независимости от Югославии в тысяча девятьсот девяносто первом году?»
Это была она. На стене позади Пипа и Кипа. Карта Хорватии, хотя в свои пятнадцать лет Артемис знал, что сейчас
