за собой дверь. Убедившись, что их никто не видит и не слышит, он, не слишком-то церемонясь, толкнул Мартина в тёмный угол под лестницей и хмуро заявил, сжимая кулаки:
– Эй! Давай-ка поговорим.
В глубине души он надеялся, что драться не придётся. Но лучше было прояснить всё, пока это не зашло слишком далеко. Элмерику хватало и одного соперника на этой мельнице – не хотелось бы заводить второго. Тем более Мартин ему даже нравился. Земляк казался приятным рассудительным человеком, если бы то и дело не пытался лезть в чужие сердечные дела…
– Эй, ты чего? – Удивление Мартина было настолько искренним, что Элмерик даже немного осадил коней: кто знает, может, тот и впрямь не хотел ничего плохого? Порой галантность можно легко принять за флирт. А прежде бард никогда не вёл таких неловких бесед, поэтому сильно растерялся. Он одёрнул тунику, поправил кожаный пояс, будто бы не знал, куда деть руки, а потом без лишних предисловий выпалил:
– Так. Признавайся: что у тебя с Брендалин?
– А у меня что-то с Брендалин? – Ореховые глаза Мартина округлились. – С чего ты взял?
Элмерик начал понимать, что всё-таки ошибался: Мартин действительно был немало удивлён и дал честный ответ. Приятель не увиливал, не отводил взгляд, не пытался ничего скрыть. Барду даже стало немного стыдно, зато от сердца тут же отлегло.
– Понимаешь, – выдавил он, переминаясь с ноги на ногу. – Она мне очень нравится…
– Это заметно, – улыбнулся Мартин, садясь на нижнюю ступеньку деревянной лестницы. – Ты плохо умеешь скрывать чувства.
Его слова заставили Элмерика покраснеть ещё больше:
– Только ей не говори!
– Не скажу, – пообещал Мартин, положив руку на сердце. – Хотя, думаю, она уже поняла. Но я не заметил, чтобы её это хоть сколько-то расстроило.
Элмерик вздохнул и, подумав, присел рядом.
– Значит, не будешь мне мешать?
Мартин хлопнул его по плечу.
– Не беспокойся, приятель. Уж где-где, а здесь я тебе не соперник. Если я пару раз потанцевал с девушкой, а потом разок поймал её, когда она споткнулась, это не значит, что теперь я собираюсь на ней жениться.
– Но она может подумать, что ты в неё влюбился!
Элмерик опять разволновался. Слишком уж легко Мартин говорил о таких вещах, будто они ничего не значили.
– Ты не хочешь объясниться с ней? – робко спросил бард. – Сказать, что это не то, что она думает?
Он хотел было предложить постучаться к Брендалин сейчас, пока она одна в комнате, но осёкся, видя, как с каждым его словом всё сильнее темнеет взгляд Мартина.
– Ничего она не думает. Перестань уже! – устало огрызнулся он. – Мне только твоей глупой ревности не хватало! Сам иди к своей Брендалин и поговори, если хочешь, но не впутывай меня, ладно?
Было в его голосе что-то, отчего Элмерик замолчал. Будто он, сам того
