глядел только на дорогу, глядел холодными, не ведающими сомнений глазами. Красота лета бросала ему в лицо своё красочное изобилие, а его, казалось, интересует только шум мощных артерий мотора да цифры горючего на щитке. И ещё могло показаться, что его не волнует окружающая красота, что она от него как будто отскакивает, не успевает проникнуть внутрь, зная, что её всё равно не оценят. Никакая красота не была способна оторвать арифметический мозг Киану от беспрерывного труда. Может, потому он и ценил в жизни не красоту и романтичность, а целесообразность и здравый смысл. «Ну и что, он любит только разумное и полезное, – рассудила Вера, – разве это так уж плохо?»
– Останови машину, пожалуйста, – попросила она и попыталась улыбнуться.
Киану тряхнул головой, точно проснулся, и послушно притормозил. Хриплое дыхание двигателя затихло. С лёгкостью небесной бабочки, в сливочно-белом крепдешиновом платье, Вера выпорхнула наружу и остановилась с самозабвенной улыбкой на губах. Кругом царила неестественная тишина, и лишь едва уловимое кудахтанье кур да далёкий приглушённый голос кукушки звучал в ушах отдалённым эхом. Воздух дурманяще парил сладкими благоуханиями, листьями и горячей травой, кедровой смолой и азалиями, скипидаром, одуванчиками, красноватым небом и бегущими по нему облаками, простором и обещанием чего-то невозможного. Лёгкий ветер приятно щекотал кожу и дарил ощущение полной расслабленности. Хотелось вволю отдаться свободе, дышать всей грудью, дышать часто и глубоко, Вере хотелось наслаждаться приятным осознанием этой временной отрешённости.
Река была необычайно прозрачна, сквозь её чистое стекло просматривались очертания дна с мелкой серебристой галькой и пожелтевшими водорослями, похожими на янтарь. От воды исходило колдовское очарование, настоящий таинственный безмолвный зов, который нельзя было не услышать, невозможно не почувствовать, словно здесь решалось будущее. Охватывала необъяснимая радостная надежда. Если бы не Киану, то Вера сейчас же побежала бы вдоль берега, скинула бы своё лёгкое белое платье, вошла бы в воду без купальника и поплыла бы по её глянцевой поверхности. Если бы не Киану, Вера откликнулась бы на призыв реки, сделала бы этот шаг в будущее, и тишина звучала бы как благословение. Однако девушка понимала, что Киану, как стражник, наблюдает за ней и, само собой, не одобрит такой вольности. От избытка воздуха и запаха трав кружилась голова. Всё, что Вера могла себе позволить в его присутствии, это присесть на корточки, зачерпнуть ладонью горсть песка и мелких белых камней и с лёгкой грустью просеять их сквозь пальцы.
Тени от облаков легко скользили по водной глади, над головой расстилался прекрасный бесконечно-синий шлейф. Вера понимала прекрасное, когда встречала его в жизни. Она удивлённо смотрела по сторонам, словно оказалась не на природе, а на другой планете, вдали от рутины каменных мешков, вдали от их суеты и злости, от мелочности и неудовлетворённости. Глубоко и жадно вдохнув
