реальную основу. Затем, уточнив у Карла некоторые детали касательно того злополучного дня, когда погиб стряпчий Кнопп, я легко воссоздал череду последующих трагических событий, произошедших в вашем доме, Алимпия. Должен признаться, что идея проверить свои догадки в одиночку меня совсем не радовала, поэтому я решил продать ее вам…
– Ага! Взамен на желтый алмаз! А если бы мы ничего не нашли?
– Но вы же нашли, – рассмеялся Генрих. – А вот «Желтого яйца» я так и не увидел…
– Вы получили значительно больше! – задохнулась от возмущения Алимпия. – Собственную клинику, о которой мечтали!
– Я и не спорю, но приступ величайшего любопытства все же истончает мои нервы.
– А почему вы решили, что «яйцо» у меня? – перебила его Липа.
Генрих деликатно кашлянул в кулак, выразительно глянул на Карла Натановича, суетливо роящегося в ящике стола.
– О, нет! Дядя?!
– А? Что такое? – Карл Натанович неохотно оторвался от ящика, поправил очки. – Да, детка, это я сказал Генриху, что «Желтая звезда Брука» существует и ты его хранительница.
– Но зачем?!
– Ну, гм…
– Вы что, любовники?! – подскочила на месте Липа, – а как же вдовушка Боголюбова?!
– Окстись, ненормальная! – замахал на нее руками доктор, пунцовея на глазах.
Генрих же, запрокинув прилизанную маслом голову, от души рассмеялся.
– О, нет, дорогая Алимпия! О таком счастье я и помыслить не могу! Ха-ха-ха! А ларчик открывался просто: ваш дядя всего лишь редкостный хвастун, что является побочным эффектом вдовьей наливочки.
Карл Натанович раскраснелся пуще прежнего. Глаза на Липу не поднимает, энциклопедией заинтересовался, вертит в руках и так, и сяк.
– Но, Генрих, неужели вы склоны верить пьяной похвальбе? – протянула удивленно Липа. – На вас это не похоже!
– И все же я хотел бы на него взглянуть, – невозмутимо ответил психиатр. – Вы ведь можете удовлетворить мое любопытство, дорогая Алимпия?
– Что ж, попробую… «Желтым яйцом» в народе называют янтарь. У тетушки Людвиги была изумительные вязальные спицы… – захлопав ресницами, зачастила Алимпия, —…она связала чудные вещицы маленькому Андрейки, я сейчас принесу, – поднявшись со стула, она направилась к двери.
– Не утруждайтесь! Меня мало интересуют детские описанные штанишки. Мне на работе их хватает, – улыбнулся Кроненберг. – Было бы неплохо взглянуть на само орудие труда.
– Так я за ним и пошла, – обернулась на пороге Липа, – вернее за ней, потому как одну спицу Людвига где-то потеряла…
– Жду с нетерпением! – проговорил Генрих вслед закрывшейся двери.
– Генрих! Но я же просил вас… – умоляюще произнес доктор, укоризненно качая головой.
– О, нет, нет! –
