но я могу сказать немного… Я тогда работала в одном милом заведении, не стану упоминать его название, так вот, стою я в дамской комнате у зеркала, прическу поправляю. У меня заколка была с красными камушками, яркая такая, но замок погнулся, никак застегнуть ее не могла, а дверь открыта… Вижу в зеркало, как в туалет Аполлон заходит – наш постоянный клиент, то есть, гость, то ли пьяный, то ли укуренный – я сначала не поняла, взгляд мутный, смотрит на меня и вроде, как не видит, тянет руки и мычит: „ма-ма-ма-ма“. Я жутко перепугалась, хотя не из робкого десятка, а он вдруг кинулся на меня, повалил на грязный пол и начал душить. У меня в глазах уже звезды завихрились, как он вдруг дернулся и обмяк. Я его с себя сбросила, перевернула на спину, зрачки под его веками дергаются, изо рта слюна течет, а на ширинке пятно мокрое: то ли недержание, то ли… ну, вы понимаете… не помню, как бабка с Квинсом прибежали, отволокли его в люксовый кабинет. Мне Агриппина молчать велела, за деньги, разумеется, – вдова так увлеклась воспоминаниями, что не заметила, как из-под маски светской дамы выползло наружу уличное воспитание, – а через год Аполлон умер».
Она почесала свой безупречный носик и продолжила:
«Его сын, Альберт, тоже стал к нам захаживать, – Роберта невесело усмехнулась. – Здесь уж Агриппинка конкретно подсуетилась – купила меня с потрохами, посулив красивую жизнь в обмен на замужество. Тогда я уже знала, что наследственность у Маккишей подгнившая, да верила, что мои гены сильнее, и когда внезапно забеременела, не стала аборт делать», – она нервно облизала коралловые губы.
«Рассказывайте, Роберта, не молчите. Что же было дальше?»
«А дальше, после смерти Агриппины, моя свекровь Гретелла Маккиш, женщина умная и образованная, посчитала своим долгом подобрать упавшее знамя „заботы и опеки“ и продолжить лечение Альберта, гм, бабкиным методом. Опять же повторюсь: я не знаю, в камне ли сила или в материнской любви, но до вчерашнего дня у меня не возникало ни малейшего подозрения на разрастающуюся в его голове опухоль. Не было признаков недомогания, понимаете? Не было! Ел, спал, срал, извините за прямоту, всегда в охотку и без напрягов».
«А давно она скончалась? Ваша свекровь…»
«За полгода до смерти Альберта».
«Причина?»
«Вроде там что-то внутри порвалось… – она неопределенно помахала рукой, – …когда была „в залете“… уже на последнем сроке…»
Гордон шумно выдохнул, осмысливая сказанное вдовой.
«Гм, если я правильно понял, то ваша свекровь умерла от геморрагического шока вследствие разрыва шейки матки, будучи беременной?»
«Наверное, так», – пожала плечами женщина.
«А ребенка удалось спасти?» – не оставлял надежду на разумный ответ доктор.
«Какого ребенка? – очередной взмах ресницами и только, – не было никакого ребёнка».
«Но беременной она все же была?!»
«И что?! Только ребенка не было. По крайней мере, мне про него ничего не известно».
«Если
