политики. Обе чувствовали себя экспертами как в медицине, так и в управлении страной, а главное – не лезли ко мне с разговорами. И вообще, не обращали на меня никакого внимания. Я была этому рада, не до разговоров мне сейчас было. Мне нужно было морально подготовиться к встрече с человеком, который был повинен в смерти моей подруги.
Я достала из-под подушки телефон, запустила «галерею». Господи, сколько же у нас с ней снимков! И везде мы вместе, рядом! Мне было с ней так хорошо! Вика всегда понимала меня без слов, впрочем, как и я ее. Если бы не эта ее навязчивая идея… если бы она не уехала тогда в большой город… Если бы не познакомилась с Леонидом.. если бы, если бы, если бы!
Я почувствовала, как на глазах снова закипают слезы. Достала платок, высморкалась тихонько, чтобы не привлекать внимания наседок, мирно кудахтающих внизу. Они как раз решили пить чай и теперь шумно и навязчиво делились друг с дружкой своими припасами, всячески пытаясь привлечь к этому развлечению и мальчишку. Он на все их предложения: «Бутербродик с буженинкой будешь?», «А может, ты печеньица хочешь?» лишь молча качал головой, не отрывая глаз от монитора.
– И вот всегда так! – вздохнула одна из женщин, скидывая с плеч тонкую вязаную шаль. – Прямо целая проблема его уговорить ну хоть что-то съесть, ничего не хочет!
Она снова горестно вздохнула, и вторая тут же принялась ее утешать и ободрять. Я мельком подумала, что излечить его недуг несложно – отобрать планшетник и выставить на двор, футбол с пацанами гонять. Через пару месяцев, глядишь, и не вспомнил бы, что вообще чем-то болел! И мне тут же стало стыдно – на самом деле, я же не знаю, что там у него, может он и сам рад бы с мячиком побегать или на велике погонять, да не может…
Все это пронеслось в моей голове невнятной чередой, и я снова погрузилась в свои мысли. Я снова и снова вспоминала все, что Вика писала мне в сети. О том, как приехала туда, как устроилась. О том, как встретила его, Леонида. Совершенно случайно, шла по улице мимо бизнес-центра, где расположен его офис, копалась в сумочке, искала мобильник, куда-то он у нее завалился… и неожиданно налетела на него, ногу ему оттоптала. Принялась извиняться, и вдруг узнала его. Поняла, что пальцы отдавила не кому-нибудь, а дизайнеру интерьеров с мировым именем, о котором она столько слышала и читала, ведь стать дизайнером – это была и ее мечта. Она от неожиданности так разволновалась, что двух слов сказать не могла, а его так умилило ее смущение, что он, недолго думая, пригласил ее в кафе на чашечку кофе.
Вот так вот и завязался их роман, и Вика честно признавалась мне, что в первый же вечер влюбилась в него без памяти. И он, сам Калинный, надышаться на нее не мог, и пылинки сдувал, и на руках носил… Вика ходила такая счастливая, невероятно счастливая, и уже о свадьбе начала говорить… Она плакала, когда говорила мне, что он уже не раз намекал ей, что вот-вот сделает предложение… И это были слезы радости, и я была тоже безумно рада за нее и плакала вместе с ней. Когда я разговаривала с ней последний раз – ее голос звенел от радости, от предвкушения, от восторга…
А потом… эта короткая
