заявил, что православный государь не присягает подданным, но обнадёжил слушателей тем, что никто не покушается на их вольности – словом, уладил все шероховатости и облёк соглашение в формы, приемлемые для всех участников.
Крепко сбитый, солидный боярин стоял посреди заполненной толпой площади, в шубе из красного бархата, подбитой мехом, пуговицами этой шубы служили самоцветы, оправленные в золото – и на глазах у изумлённой публики показывал поразительное дипломатическое мастерство. Евдокия даже рот приоткрыла: так захватило её это действо.
Действо продолжалось ещё долго: послы принимали присягу, вручали гетману присланные царём знамя, булаву, шапку, раздавали меха, молились. Бутурлин говорил Хмельницкому:
– Главе твоей, от Бога высоким умом вразумленной и промысл благоугодный о православия защищении смышляющей, сию шапку пресветлое царское величество в покрытие дарует, да Бог здраву главу твою соблюдая, всяцем разумом ко благу воинства преславного строению вразумляет.
Сочтя, что дело в основном сделано, Василий Васильевич вызвал к себе Матвеева и приказал ему ехать сеунчем[26] к царю. После этого Евдокия поняла, почему её мужа, по его собственному выражению, «всё время посылают». Он удивительно быстро собрался сам, выбрал себе двух спутников, заставил их собраться почти так же быстро, дал указания своим подчинённым, остающимся при посольстве, назначил исполняющего обязанности начальника охраны на время своего отсутствия и выехал не завтра и не послезавтра, а в тот же день. Молодая женщина даже испугалась, что Артамон исчезнет, не попрощавшись, но в последний момент муж вспомнил о её существовании и зашёл в комнату.
– Ты не боишься одна оставаться?
– Нет.
– Ну и хорошо. Если что – обращайся к Кириллу Полиектовичу за защитой.
Они поцеловались; Евдокия почувствовала, что мысленно супруг уже в пути.
Ей было не по себе: всего три человека, пусть и вооружённые, с небольшими запасами провизии, должны проделать тот же трудный и долгий путь, который только что проделало посольство.
В дверях встретили Лопухину.
– Не волнуйся, Артамон Сергеевич, за жену: она с нами будет.
Он низко поклонился и поблагодарил.
Она проводила возлюбленного взглядом: стройный, ловкий, он вскочил на коня и устремился вперёд.
Глава 37
А по углам бы вышила
Москву, царя с царицею,
Да Киев, да Царьград…
Некоторое время спустя посольство выехало в Киев. Для его глав это было важный этап дипломатической миссии, но простые дьяки, женщины, слуги и служанки, стрельцы и прочие безответственные персонажи пришли в состояние нездорового возбуждения. Киев! Это имя было связано с историей столько далёкой, что она касалась небывшей
Гонец, сообщающий сведенья особой важности. Термин того времени.
