отходите далеко от дороги, – предупредил ее гид. – Эта часть джунглей необитаема и безопасна, но скоро начнет темнеть, и тогда на охоту выйдут хищные животные. Вот, возьмите фонарь, чтобы не потеряться.
Анна машинально взяла фонарь в руки и решительно направилась прямо к деревьям. Она ещё не вполне пришла в себя, грёзы продолжали окутывать её сознание тяжёлым дурманом, ритм барабанов гипнотизировал её и звал за собой в глубину сельвы. Она сошла с дороги, продираясь сквозь заросли могучих кустарников с широкими, как лопата, листьями. Бой барабанов усилился, как будто теперь он шёл прямо из-за деревьев, преградивших ей путь. Девушка пошла на их зов и вышла на круглую поляну, скрывавшуюся за деревьями. Зрелище, открывшееся ей, заставило её прийти в себя и отшатнуться в испуге. Там, на поляне, горели огни множества факелов, их сжимали в руках высокие и смуглые люди с обнажёнными раскрашенными телами, перьями в волосах и черепами на поясах. В центре поляны возвышался огромный прямоугольный камень, и прямо сейчас на нём было распростёрто тело, тело молодого сильного мужчины, грудная клетка которого была раскрыта, а из неё торчали сломанные и окровавленные рёбра. Над жертвой склонился жрец, сжимая в одной руке живое сердце, а в другой руке держа острый костяной клинок. Тело мужчины ещё жило, извивалось в мучительных судорогах, кровь сильными толчками выходила из артерий и стекала вниз по желобкам, в деревянные чаши, расставленные на четыре стороны света по бокам алтаря.
Жрец выпрямился над телом, подняв пульсирующее сердце высоко над головой, и начал возносить гимны своим кровожадным богам. Анна машинально слушала его завывания, а потом с трепетом осознала, что понимает каждое слово, и в ответ на призыв в её голове возникает яркий, горящий неземным огнём образ каждого кровавого бога, к которому обращался жрец. Закончив со вступительной речью, он швырнул уже мёртвое и начинающее коченеть сердце на землю и поджёг его факелом, в знак того, что боги согласились принять жертву. Анна покачнулась в ужасе, видя, как тяжело горит чужая живая плоть и, невольно глубоко вдохнув резкий отвратительный запах, вышла из-под деревьев и ступила в круг света. Взгляды всех присутствующих на поляне немедленно обратились к ней. Туземцы молча разглядывали её из-под нависших над глазами тяжёлых бровей, их лица, раскрашенные чёрной и белой красками, скалились в угрожающей гримасе и, казалось, они были готовы броситься на нее, чужую и чуждую здесь, чтобы принести следующую жертву своим кровожадным богам.
– Этого не может быть, – уговаривала себя Анна и не могла оторвать взгляда от мёртвого тела, распростёршегося на алтаре, заворожённая видом крови, стекающей вниз в подставленные чаши. – Это всё мне только кажется, я сплю и вижу сны. Они не смогут причинить мне вреда.
Жрец издал пронизывающий душу вой, а потом подхватил с земли одну из наполненных кровью чаш и медленно приблизился к ней. Анна чувствовала в ужасе, что не может пошевелиться, и не отрываясь смотрела на острый костяной клинок,
