– скорее Син отправился бы в путь босиком, – но его бальные туфли вполне могли сойти за женские – серебряными пряжками и высоким каблуком. В конце концов, не так давно женский пол обувался подобным образом.
Син походил по кухне, привыкая к новому наряду. Невольно думалось, что и Чарлз прошла через подобное, когда впервые облачилась в мужское. Если она научилась естественно смотреться в несвойственном наряде, научится и он.
Между тем дама его сердца вернулась с корзинкой и шалью, которую сразу набросила Сину на плечи. Это был треугольник довольно грубого материала, ничем не напоминавший кружевные накидки его сестер.
– И что же дальше? – хмыкнул он, держась за свободные концы.
– Сядьте!
Чарлз заправила шаль сзади под ворот сака, а спереди – под линию выреза, предварительно перекрестив на груди. Син при этом хранил молчание.
– Хм… – сказал он, оглядев плоды ее трудов. – Грудь уже не впалая, но плоская. На мой взгляд, это подозрительно. Может, набить лиф носовыми платками?
– Выйдет комковато.
– Дорогой Чарлз, уж не думаете ли вы, что я позволю себя ощупывать?
– Разумеется, если дадите себе волю, – отрезала девушка с убийственной иронией. – Ваше бесстыдство, милорд, не имеет границ! Уж не знаю, в честь кого вас назвали, но угодили прямо в точку. «Грех» – он и есть грех! Здесь, – она махнула рукой на корзинку, – непряденая шерсть. Набейте, сколько войдет.
Довольно скоро Син сокрушенно всплеснул руками.
– Послушайте, это нелепо! Во-первых, набивать шерсть нужно под сорочку, а во-вторых, откуда мне знать, как это выглядит со стороны? Сделайте вы.
Оглядев его с большим подозрением, Чарлз взялась за дело, часто останавливаясь, чтобы убедиться, что все идет как надо. Вообще говоря, ее помощь не требовалась, Син и сам отлично управился бы с задачей, но он просто не мог упустить момент.
Теперь, когда Чарлз была так близко, он утвердился во мнении, что она по-своему очень привлекательна – с чистой белой кожей, с четкими, как у греческой статуи, чертами лица. Ресницы у нее были менее густыми и длинными, чем у него, но являли собой совершенное обрамление для ясных серо-голубых глаз.
Такая, как в эти минуты, – серьезная, отрешенная, – Чарлз не вызывала плотского вожделения, зато трогала душу, и недавние мысли казались постыдными. Но вот что-то пошло не так, она сдвинула брови и приоткрыла губы, показав между ними розовый кончик языка. Все возвышенное, неземное растаяло, явив образ переменчивой шалуньи под стать ему.
Син вздрогнул. Чарлз отдернула руку.
– Что-нибудь не так?
– Нет, просто щекотно.
Она не поверила, если судить по быстрому взгляду, брошенному на его бедра. К счастью, ничего нельзя было разглядеть под одеждой. Син невинно улыбнулся, и Чарлз вернулась к своему занятию. Один Бог знал, чего ради он подвергал себя такой пытке, тем более что награда за муки была еще далеко за горизонтом.
