зависимость от чужих страданий. Эрла – гастролерша. Честно говоря, на нее не похоже. Было в ее предложении искреннее желание помочь. Только ее ответ о том, что можно и не пережить эти семь дней здорово отпугивал.
Я так и лежал лицом в низ, боясь потерять перламутровые глаза из памяти, пока мать не позвала обедать.
– Иду. – Я поднялся и пошел на кухню.
– На тебе лица нет, Витюша. – Маман заботливо и жалеючи посмотрела на меня.
– Я знаю. И аппетита нет.
– Поешь, аппетит приходит во время еды. С чесночком, как ты любишь. – Мама придвинула мне тарелку с остро пахнущим харчо.
– Ладно, поем. Пахнет вкусно. – Я начал механически хлебать. – Мам, я в тренажерке с людьми познакомился, работу предложили на неделю вахтой. Говорят, хорошо платят.
– Вахтой? А чего делать-то? – Удивилась она.
– Помощником бурильщика. – Соврал я.
– А ты умеешь-то хоть что-нибудь?
– Сказали, научат, а потом еще и поспособствуют, если покажу себя, поступлению в профильный вуз.
– Да. – Мать присела рядом. – А что, мне нравится. У них вон, у всех зарплаты нормальные, все на иномарках и при квартирах. Я была бы рада, если бы у тебя получилось. А мне что, надо тебе вещей приготовить на неделю?
– Ничего не надо, сказали, спецодежду дадут. – Меня несло.
Я так не врал матери никогда, и мне было стыдно.
– И что, Витюш, тебя это выбило из колеи? Почему сразу не сказал?
– Не знаю. Привык я с тобой жить. Менять уже ничего не хочется.
– Дурачок. – Мать потрепала меня за волосы. – Всю жизнь за мамкой не проживешь. Я рада.
– Правда? – Я посмотрел на нее, как в последний раз, на всякий случай.
Кажется, мои «смородинки» выразили всю полноту чувств. Мать сорвалась с места и прижала меня к себе.
– Какой ты… взрослый. – Всхлипнула она. – Я тобой так горжусь.
У меня тоже выступили слезы. Я представил, как мать останется одна по моей глупой прихоти и стало ее так жалко, что впору обещать не ехать ни на какую вахту.
– Разбогатеешь, глядишь, какая и посмотрит на тебя. – Сквозь слезы произнесла маман.
Эта реплика снова вернула мне хладнокровие и чистоту сознания, убедив в том, что перемены нужны. Когда я снова посмотрел на мать, мои глаза были сухими и полными решимости.
– Ну, да, только на это надеяться и осталось.
– Витюш, ты что, обиделся? Я же трезво на вещи смотрю. Ну, не повезло нам, не красавец ты, значит надо привлекать вторую половинку иначе. Сколько стариков безобразных женятся на молодухах, а всё деньги. Это ты с первого взгляда не красавец, а поживет с тобой кто и будет иначе на тебя смотреть. Я вот, не вижу ничего такого в тебе.
– Ладно, мам. Пусть будет, как будет.
– Молодец, Витька, молодец. Настоящий мужик.
– Пойду,
