одна из них.
– Нашего времени, – добавила вторая. – Мы сейчас. Ждать здесь!
Девушки прошлись хищным взглядом по его атлетической фигуре и направились к столу, стрельнув глазами и посылая ему сигнал о том, что они скоро вернутся и обсудят с ним варианты продолжения праздника. Проплывавший мимо парень, чья золотая цепь теперь блестела на шее у Александра притормозил и протянул ему презерватив. Он чуть протрезвел, но по-прежнему балансировал в пограничном состоянии рассудка:
– Бери по-братски, – доверительно сказал он. – Неожиданности никому не нужны.
– Однозначно! – Александр согласился и благодарно кивнул.
– Че, кожвендиспансер куда-то переезжает? – спросил парень.
– Не в курсе. Что актуально?
– Да нет пока. Просто движуха там какая-то нездоровая, – Александр пожал плечами.
– Она там всегда нездоровая, а что?
– Вывеска пропала и вроде бы идёт евроремонт. Говорят, будет офис ОСАГО или пенсионного фонда.
– Не в курсе, – Александр почувствовал неловкость от того, что на его шее висит цепь этого парня. Тот словно увидел его замешательство и сказал:
– Не грузись, все нормально. Делиться надо с ближним. Фетиш все это голимый.
Александр оценил его благородство и признательно кивнул. Парень продолжал:
– Мы голыми пришли в этот мир, и голыми уйдем. Главное, чтобы не было войны, как моя мать говорит. Тревожно в мире. Но если че, то придется выстоять!
– Трудно не согласиться, – поддержал как мог разговор Александр. Парень сделал одобряющий жест похожий на горизонтальный нопасаран, они ткнулись кулаками.
Он удалился. Александр подошел к столу и бросил презерватив в подобие вазы с конфетами "Золотая осень” и “Раковая шейка”. Вечеринка уверенно шла по нарастающей гиперболе. Она словно многоступенчатая ракета выходила на новые орбиты, за которыми был только космос и черная дыра. За толстой шторой из мягкого и мутного пластика кто-то уверенно приближался к оргазму. Несколько человек уже было в полной отключке. Девушка с короткой стрижкой под мальчика пыталась залезть на стол. Она элегантно отодвинула джинсовой ногой тарелку с салатом “Зимний” и посмотрев куда-то вдаль произнесла:
– Я посвящаю эту песню тебе, мой милый и далекий друг! Она запела голосом полным неожиданной сентиментальности:
Когда меня ты позовешь, боюсь, тебя я не услышу,
и только дождь стучит по крыше…
В паузе между двумя английскими треками эти строки прозвучали мило и душевно, но тут же утонули в потоке иностранной попсы. Она беспомощно опустила руку с микрофоном вниз. И правда ее никто не услышал.
Александр еще недолго постоял в сторонке, укрепляясь в своем решении уйти, и уже скоро шагал по темной ночной дороге ведущей из индустриальной зоны в город. Через пятнадцать
