глаза, вдруг из этих ресниц выпали две слезы прямо на щеки, едва коснувшись их, они тут же упали на землю, он поднял голову и посмотрел мне в лицо, в этот самый момент я потерял дар речи так же как и он, я не мог понять что же происходит, эта высота так влияла на организм что мне даже показалось словно бы это мерещится точно сон наяву, но сконцентрировавшись на дыхании, я убедился что не сплю, тем временем Ахмад смотрел на меня качая головой, как бы говоря «Нет, нет, нет», сделав над собой усилие я все же произнес:
–Что же такое произошло, Ахмад?
Я взял его под руку и предложил присесть на тот самый уступ, где ему должно было стать легче, после того как мы сели я спросил:
– Что стряслось братишка? Не пугай меня так прошу, скажи!
– Я… Я… И сам не знаю, понимаешь? Я приехал сюда, приехал, поднялся и теперь я здесь и мне так больно…
– Но почему? Его слова… Эта печаль звучащая в его надломленном голосе, его стоны вместе с рыданиями, делали меня до безумия несчастным, я не мог передать словами ту боль, которую сам ощущал внутри себя, словно все тяготы что мучали его передались мне, нагрузив меня так что я начал тонуть в неведомой пучине себя, захлебываясь в людских проблемах, в ужасной, темной пучине страданий и несбывшихся желаний.
– Мне… Только девятнадцать лет, я… Совсем еще молод, и… Казалось вся жизнь впереди, верно? Но… Я так устал от всего, так устал от этого мертвого города, от людей, которым нет до меня дела, от этого одиночества, от проблем, которые не дают мне жить и работы, от которой меня воротит… Мне кажется… Что, не успев еще пожить нормально, я уже насытился всем этим по самое горло, и мне не понятно, как можно так жить? Как можно жить в таких условиях? В ужасном холоде людских сердец я никогда еще не чувствовал себя таким несчастным брат, понимаешь? Мне не хочется жить, не хочется… Раз жизнь – это только работа, семья, деньги, ради чего же мы тогда живем? Рождаемся на свет? Мне так хотелось бы не рождаться, не появляться на свет, быть пустым местом, никогда не встречаясь лицом к лицу с этим миром, где всем на тебя наплевать, наплевать на то, что ты чувствуешь, что хочешь. Где нельзя дать слабину, заплакать, ведь тебя сочтут… Слабаком и размазней, мне… Так больно находится в этом месте, ведь здесь все кажется каким-то слишком живым, здесь все цветет, здесь люди чувствуют. Но я не могу остаться здесь, не могу вернуться туда в Москву, такое чувство будто я потерялся и мне некуда идти, словно этому больше не будет конца, Мне ужасно тяжело… Я не знаю, что мне делать… Не знаю, как жить дальше и стоит ли вообще жить?
Пришлось приложить немало усилий чтобы сдержать слезы и мне, я никогда не встречал людей столь молодых но пресытившихся жизнью как он выразился и понимающих ее настолько, что она становилась им противна, кажется он видел ту изнанку жизни, на которую и у взрослого человека не хватит смелости взглянуть, и подливало масла в огонь то обстоятельство, что он был жизнерадостным человеком, всего то два года назад он улыбался и никогда не горевал, но теперь же он очень повзрослел
