но что-то не так.
– Знаю, – просто ответил сосед.
Я удивился тому, насколько равнодушно и однозначно это прозвучало:
– Что ты знаешь?
– Сам смотри. Внимательно. Все довольно очевидно, на мой взгляд.
Тут нас потащили снова в воду, потом опять выпивка и глупые шутки. Я даже пару раз пнул мяч. Вечерело, парни разводили костер, все уже обсохли и оделись. Но веселье только начиналось. Девчонки нанизывали шашлыки на шампуры, а я время от времени поглядывал на Кирилла. Если охарактеризовать изменение его поведения одним словом, то у меня получалось «распетушился». Точно. Как будто подросток влюбился и пытается произвести впечатление, привлечь к себе внимание. Но чье? Я осмотрел всю компанию, которая хаотично мелькала вокруг, то приближая, то удаляя отдельные свои частицы. А в центре системы Кирилл, который меняется по мере приближения-удаления только одной частицы.
– Ты будешь дико ржать, – я дождался, когда девчонки отлепятся от Сашки и переключатся на какую-нибудь другую жертву. – Но у меня сложился тупой и единственный вывод.
– Ржать не буду, – заверил Сашка. Он уже был порядком под хмельком и только сейчас натягивал футболку. Девчонок этот факт огорчал донельзя, но становилось уже прохладно.
– Кирилл выпендривается перед тобой!
– Ага, – абсолютно серьезно и даже не задумываясь. – А почему он это делает?
У меня, наверное, лицо вытянулось. Конечно, ответа я не знал.
– Никит, а почему он это делает? – да, эта привычка уже не просто злит. Бесит.
Я продолжал молчать, потому что даже в уме эти слова не складывались в одно предложение.
– Ну же, сосед! – он со смехом хлопнул меня по плечу. – Ты умнее их всех, вместе взятых. Не разочаровывай меня!
Я выдавил:
– Ты. Ему. Нравишься?
– Я ему нравлюсь, – совершенно спокойно повторил он и отправился поближе к костру и шумной компании, которая стекалась в одном направлении.
Нет, мой мир не рухнул. Просто в голове никак не укладывалась эта мысль, потому что противоречила всему, что я знал о Кирилле и нашем сообществе старых друзей. Эти рассуждения я и озвучил Сашке, когда мы под утро возвращались домой. Но он ответил:
– Не утрируй до такой степени. И никогда не говори с ним об этом. В противном случае наживешь себе злейшего врага. Он не готов признаться ни тебе, ни мне, ни даже себе. Да он сейчас понимает в происходящем с ним меньше, чем мы с тобой, видя это со стороны.
– Мы с тобой точно один и тот же смысл вкладываем в слово «нравиться»? – я не мог до конца уловить, что он пытается объяснить.
Сашка усмехнулся и пожал плечами:
– Думаю, да.
– Ты нравишься ему… я не знаю, может, как человек? Ты интересный, необычный, вы были друзьями в детстве, и поэтому желание произвести на тебя впечатление настолько его захватило?
– Ты
