style="font-size:15px;"> – Вообще-то за такие призывы, Анненков на месте расстреливать приказывает. Упаднические настроения в армии опаснее дизентерии или тифа.
– Так мы сейчас не в армии, а просто разговариваем, как два старых приятеля…
– Мы же не приятели, просто сослуживцы с общим прошлым.
– Да я в друзья и не набиваюсь. Я просто для себя понять хочу: что c нами будет? Зачем мы тратим время и сидим в этом жутком китайском захолустье? Пока был жив и здоров Дутов, все более или менее понятно, теперь-то что?
– Валериан, есть еще Анненков и Бакич, они помнят о нас. Ну не до того сейчас им, понимаешь? У нас в отряде дисциплина, порядок, …относительный порядок. А в других подразделениях и того хуже. Мы просто должны еще какое-то время продержаться. Я думаю, ждать осталось недолго.
– А я думаю совсем о другом. Пока мы здесь от безделья с ума сходим, в России красная чума косит людей. Голод, холод, фабрики и заводы стоят. Я не знаю, что с моими детьми и женой стало, что с родителями… Мне плохо, совсем плохо от этих мыслей становится… Жить так уже нет сил.
– Ты хочешь в Россию? Иди. Допустим, я закрою глаза на то, что ты сбежишь. Не стану объявлять тебе дезертиром, не пошлю погоню. И что ты станешь делать? Не добраться тебе до Петербурга отсюда одному. Схватят или свои, или китайцы. Границу как переходить собираешься? Забыл, как мы прорывались? У красных заводы стоят, а вот границы охраняются ого-го как.
– Я давно все продумал… и придумал. У меня уже есть надежные поверенные люди среди местных. Я ведь для них что-то вроде шамана. Подлечил двух-трех человек и уже национальный герой. Если попрошу, мне не откажут.
– А что ты собираешься у них просить?
– Для начала, какую-нибудь одежду, малахай китайский, например. Парик можно у цирюльника в Дуньхуане заказать. И все. Вместо Валериана Кацебо я стану Ванном Кжун Чу…
– Лихо придумано…Тебе и документы сделают?
– Сделают. Могут и не только мне сделать…
– Ты собираешься бежать не один?
– Я собираюсь вместе со своим командиром, которому тоже пора в Россию. Давно пора.
– У-у-у, как все серьезно… Я – русский офицер, не дезертир.
– А кому служат русские офицеры на китайской земле? Когда их жены и дети умирают с голоду и страдают от гнета и унижения комиссаров?
– Так, Валериан, давай оставим этот разговор. Я уже пожалел, что взял тебя с собой. Лучше пришпорим коней. Мне твоя агитация уже порядком надоела.
Ремизов стеганул коня и понесся вперед на всех порах. Но над словами доктора задумался.
Разыскать пристанище профессора Немытевского оказалось не так-то просто. Местные жители, у которых Павел Петрович пытался спросить, где живет русский профессор, спешно убегали или просто отмахивались от Ремизова. И только когда расспросами занялся Кацебо, стало понятно, почему при упоминании имени профессора китайцы ведут себя так странно. Оказалось, что его
