поди, до Нинкиной и впрямь заживёт, – мама снова села и стала крошить хлеб в тарелку.
– Дак я, поди, не про Нинку, – ответил Сашка и посмотрел на маму в упор.
– Ну-ко, скажи-ко, – мама оторвалась от своей тарелки.
– Дак сама, поди, знаешь. Кто это вчера с тобой был?
– Когда? Дак, это… Дак энто друг мой… знакомый.
– А чего это он телогрейку свою тебе дал?
– Ты пошто энто матери такие вопросы задаёшь, а? – вдруг возмутилась Варя. – Ишь, взял в моду!
– Дак, думаю, ухажёр у тебя, – Сашка покраснел, но взгляда от матери не отводил.
– Дак а ежели и ухажёр?
– Если ухажёр… – Саша весь напрягся, лицо посерело, губы сжались. – Не подходит он тебе. Он тебя младше. Не нравится мне он. И вообще, зачем тебе ухажёр?
– Дак энто что за любопытство такое? Ишь, пошто мне ухажёр? То же мне, сын ишшо называется, вырос бессовестным. Ты вот на улицу выйди и посмотри: у кажной товарки моей мужик есть. А я чего, худа кака? Мне, может, тоже хочется, как всем. И по сторонам бы посмотрел: дом прохудился, еле-еле с хлеба на картошку перебиваемся. Крыльцо совсем развалилось, мужских рук требует. От вдвоём вы бы отлично справились. И дровяник, и забор подправить надо. Курятник нужен, хоть яйца25 будут. Денег не хватает, сколько бы я ни работала, даже на обувку. Вон Тишка уже четвёртым одни и те же бурки26 донашивает, и те на ладан дышат. Спасибо деду Ивану вашему, только и успевает штопать. Коровы своей нет, кур нет. А мне одной животину не потянуть, на неё сеном нужно запасаться, где мне мужика взять?
– А я что, не мужик?! – взорвался Сашка, вскочил с табурета и начал нервно мерить шагами кухню. – Я сам крыльцо сделаю! Не надо нам никого! У меня уже всё готово! Доски уже купил!
– Доски… Какие доски? – Варя устало закрыла глаза рукой.
– Мам, – в разговор вмешалась Нина. – Не надо столько работать, пожалуйста. Мы же всё видим, как ты устаёшь. Мы с Сашкой поговорили обо всём, всё решили. Ты отдай нас с ним в детдом. Тебе ж легче будет. Тишку с Галькой спокойно вытянешь. А мы, ничего, мы большие уже, не пропадём. А вырастем, работать начнём, помогать тебе будем.
– Полноте, дура, ты чего такое мелешь-то? Решили они! Кабы я вас да в детдом? – Варя грустно посмотрела сначала на Нину, потом – на Сашку. – Устыдились бы такое и мамке-то говорить!
– Зато чужих в доме не будет! – уверенно парировал Сашка. – А мы с интерната приезжать будем на выходные, там разрешают, я уже всё узнал. Если он придёт к нам в дом, я всё равно уйду.
– Куды это ты сбегёшь? Вот ужо! Гли-ко, от опехтюй нашёлся на мою голову! Наоборот же, заживём хорошо. И отец у вас наконец-то будет. А то растёте без отца, от и правду всё мне в вашей школе долдонят: безотцовщина! На улице слоняетесь, во все переделки ввязываетесь. Где какая кодла пазгается – значит, тамотка и мои Сашка с Нинкой.
– Отец? – возмутилась Нина. – Как наш? Не нужен нам такой отец! Никакой отец нам не нужен! Тишка вон вообще не знает, что такое этот отец, тот и носу сюда не кажет! Зато малого своего, от новой жены-то,
В этой части Вологодской области мясо курицы не ели в те времена. Кур использовали только для яиц и пера.
Бурки (волог.) – ботинки.
