в первый раз. Возможно, именно тогда он многое про меня выяснил.
– Когда мы летели сюда в самолете, ты говорила, что после гипнотерапии он видится тебе в качестве похитителя твоей сестры?
Пайн кивнула.
– Но тут возникает проблема курицы и яйца. Я знала о существовании Тора до того, как прошла гипнотерапию. Вот почему это могло быть самореализовавшееся пророчество, когда я решила, что именно он похитил мою сестру. На самом деле, он указал на такую возможность во время нашей последней встречи. Но я и сама об этом думала.
Блюм содрогнулась.
– Я даже представить не могу, что оказалась бы в одном здании с таким существом, не говоря уже о том, чтобы с ним разговаривать.
– Он определенно обладает способностью забираться под кожу, – ответила Пайн. – Ловко переворачивает твои слова. Кажется нормальным, даже последовательным, хотя продолжает оставаться чудовищем.
– Жуткое дело. – Блюм вздохнула.
Пайн подумала об огромном мужчине, который так жестоко и страшно отнимал жизни у невинных людей.
– На самом деле, это сильное преуменьшение, – сказала Пайн.
– Так чем живет этот город? – спросила Блюм. – Неужели только туризмом?
– Нет. В шестидесятых открылась шахта и нефтеперегонный завод. Каждую неделю товарные поезда вывозили отсюда тысячи тонн бокситов.
– Бокситов?
– Здесь их нашли в белой глине. Компания «Малкоа» занимается разработкой шахты. Прежде они производили алюминий. Теперь используют руду для изготовления шлифовальных материалов и для гидравлических разрывов пласта, чтобы добраться до нефти и залежей газа. Сейчас благодаря этим разрывам бокситы стали выгодным бизнесом. – Она указала на фасад здания, мимо которого они проезжали. – Музей Гражданской войны «У мальчика-барабанщика». У них хранится форма, флаги, ружья и другие артефакты.
– Приятно видеть, что Гражданская война все еще остается для некоторых источником дохода, – сказала Блюм. – Там, где я выросла, нам о ней так подробно не рассказывали.
– Ну, на Юге это как вторая Библия, – сказала Пайн.
– А где именно ты жила? – спросила Блюм.
– Я покажу.
Дорога, ведущая к ее старому дому, осталась прежней, по большей части, грунтовой, извилистой и пустой, с множеством выбоин.
Блюм огляделась по сторонам. За последнюю милю они не видели ни одного дома.
– А как вы с Мерси развлекались? – спросила она. – Не думаю, что вам часто устраивали детские праздники.
– И у нашей мамы не было машины. Отец ездил на единственной нашей машине на работу на шахту. Поэтому мы ходили пешком. А когда стали старше, на велосипедах. Большую часть времени мы играли во дворе. На выходных мама возила нас в Америкус, где мы покупали продукты на неделю и другие мелочи. Школьный автобус забирал нас прямо здесь, – сказала Пайн, указывая на место перед старым расползшимся дубом. – Мерси исчезла,
