style="font-size:15px;"> С меня ни на секунду не спускают глаз. Вдруг попробую геройствовать, позвоню кому-нибудь, тайком отправлю эсэмску.
Я окидываю комнату отчаянным взором.
Что взять? Чем себя защитить?
«Глупая, – бормочет разум. – Теперь тебе ничего не поможет».
Я застегиваю сумку, перебрасываю ремешок через плечо.
– Готова? – спрашивает начальник охраны.
Киваю.
– Тогда пойдем.
Демьян ожидает на улице, рядом с авто.
Я не могу сдвинуться с места. Застываю как статуя. Оборачиваюсь назад.
– Давай уже, – меня подталкивают. – Топай.
Музыка грохочет.
Я должна вернуться. Должна. Я же никому не расскажу. Я умная, держу язык за зубами. Карабас подтвердит. Я не сболтну лишнего.
Пожалуйста, не надо.
Не убивайте меня.
Истерика накрывает, накатывает обжигающими волнами. Тело сотрясается, плоть охватывает колючий озноб.
– Чего застыла? Вперед.
Начальник охраны снова толкает в спину, уже более ощутимо. Но я не двигаюсь, не меняю положение даже на миллиметр. А потом смотрю на Демьяна и пропадаю. Его горящие черные глаза притягивают меня, влекут, подчиняя неудержимой силе.
Вокруг горла как будто петля обвивается. Я делаю шаг за шагом, этому невозможно сопротивляться. Я как загипнотизированная.
Демьян открывает дверцу, кивает, приказывая усаживаться.
Под его взглядом у меня ноги подкашиваются. Я опускаюсь на переднее сиденье. В салоне авто пахнет чем-то цитрусовым. Приятный аромат. Я невольно жмурюсь, вдыхаю глубже. Немного успокаиваюсь.
Толку от паники точно не будет.
Я должна сосредоточиться, найти лазейку. Обычно для меня не существовало проблемы с общением. Я к любому мужику подбирала ключ, могла заболтать, разговорить.
Но что-то заранее подсказывало: Демьян не захочет говорить. Он и прежде был со мной не особенно разговорчив, а после вынесения приговора и вовсе нечего надеяться на задушевные беседы.
Я смотрю как он заводит двигатель, как его пальцы сжимаются на рычаге для переключения скоростей, как при этом напрягаются мышцы на его руке, как вздуваются вены.
Я не могу заставить себя отвернуться, облизываю пересохшие от волнения губы. Демьян поворачивается, перехватывает мой взгляд. Его рот дергается, один уголок опускается вниз, обнажая зубы.
Он не ухмыляется. Это больше похоже на лик ощетинившегося зверя. Он по-прежнему молчит. Видимо, считает меня недостойной хоть каких-нибудь слов.
Авто выезжает на дорогу, слышится противное пиликанье, на передней панели мигает значок ремня.
– Пристегнись.
Ура, все же дождалась. Первая фраза в мой адрес.
– Оно перестанет. Надо только подождать и…
– Пристегнись, – повторяет таким тоном, что охота спорить мигом пропадает.
Я
