самого Лондона. Водит сорок третий поезд уже почти двадцать лет. Я уточнил у него, точно ли преступники убежали, и после отправился по купе – проверял все по очереди. Несколько английских леди в первом классе были страшно напуганы, но никто не пострадал. Я прошел весь состав до самого вагона охраны – и только тогда увидел тело юного Пала, – он указал в сторону железнодорожного полотна, на завернутый в простыню труп.
– Его звали Пал?
Перкинс торжественно кивнул:
– Хайрен Пал.
Я огляделся. Вагон был разделен пополам проволочной решеткой с дверью, позволяющей перемещаться между двумя половинами. По нашу сторону решетки стоял небольшой письменный стол, заваленный какими-то бумагами. Рядом валялись опрокинутый стул, разбитая керосиновая лампа и несколько листков, упавших со стола и угодивших в лужу застывающей крови. С той стороны решетки лежало около дюжины тяжелых с виду джутовых мешков и стояли два объемных сейфа, оба открытые.
– Как вы считаете, зачем они в него стреляли? – спросил Дигби.
– Не знаю, – пожал плечами кондуктор.
– Что они забрали? – поинтересовался я.
Кондуктор снял фуражку и почесал в затылке:
– В том-то и дело. Насколько я понимаю, ничего.
– Ничего? – переспросил Дигби. – Банда декойтов нападает на поезд, убивает охранника и уходит, ничего не взяв? Чушь какая.
– Я вам точно говорю, – с жаром закивал Перкинс. – Все мешки с почтой на месте, и, как я уже сказал, они не грабили пассажиров.
– А как же те сейфы? – спросил я. – Что было в них?
– Прошлой ночью – ничего, – ответил Перкинс.
– Это обычная ситуация?
– Иногда они полны. Иногда пусты. Ведь это же сорок третий из города!
Он посмотрел на нас и не увидел понимания в наших лицах.
– Сорок третий из города – это Дарджилингский почтовый, – пояснил он. – Основной рейс между Калькуттой и Северной Бенгалией. Почти все, что должно туда попасть, от людей и скота до официальной государственной корреспонденции, едет сорок третьим из города.
– А как вы подняли тревогу? – спросил я.
– Где-то через десять минут после того, как декойты убежали, мимо нас проезжал двадцать шестой в город. Мы остановили его и рассказали кондуктору, что случилось. Они предложили нам помощь, а добравшись до Нейхати, сообщили о происшествии.
Я повернулся к сержанту-индийцу:
– А где пассажиры?
– Всех пассажиров второго и третьего класса перевезли на вокзал Бандел-Джанкшен для дачи показаний, – ответил он. – В первом классе ехали только европейцы, сэр. Их тоже доставили в Бандел, но оттуда разрешили ехать дальше по своим делам. Но у нас есть список их имен с адресами.
Пассажиры первого класса были белыми, поэтому и надеяться нечего, что они послушаются приказа
