может быть, слышали какие-то необычные звуки?
Она покачала головой:
– Я каждую ночь слышу подозрительные звуки, доносящиеся из этого переулка, – пьяные драки, собачий вой. Но если вы спрашиваете, не слышала ли я, как там убивают человека, тогда – нет, не слышала.
Миссис Бозе говорила очень решительно, и это меня удивило. По моему опыту, женщины средних лет и принадлежащие к среднему классу всегда рады помочь полицейским, расследующим убийство. Это добавляет в их жизнь остроты. Некоторые из них так хотят быть полезными, что с удовольствием перескажут вам все сплетни и слухи, словно это Евангелие от Иоанна. Миссис Бозе вела себя необычно для женщины, которой только что сообщили, что в десяти футах от ее дома произошло убийство. Похоже, она что-то скрывала. Правда, вовсе не обязательно что-то имеющее отношение к убийству. В последнее время власти столько всего позапрещали, что она вполне могла скрывать что-нибудь совершенно другое.
– Не было ли здесь по соседству каких-нибудь собраний мятежного характера?
Она посмотрела на меня так, словно я был безнадежно глупым ребенком.
– Весьма вероятно, капитан. В конце концов, мы с вами в Калькутте. В городе, где живет миллион бенгальцев, которым больше просто заняться нечем, как сидеть и болтать о революции. Разве вы не поэтому перенесли столицу в Дели? Лучше жариться в отдаленной пустыне среди сговорчивых пенджабцев, чем терпеть соседство опасных бенгальских мятежников. Правда, дальше разговоров они не идут. Но, отвечая на ваш вопрос, капитан: нет, я не слышала ни о каких собраниях мятежного характера. Ни о чем, что бы противоречило статьям вашего драгоценного Закона Роулетта.
Закон Роулетта. Его приняли в прошлом месяце. Он позволял нам упрятать за решетку любого, кого мы подозревали в терроризме или революционной деятельности, и держать там до двух лет без суда. С точки зрения полицейского, это очень упрощало жизнь. Индийцы, конечно, были в ярости, и я их не виню. В конце концов, мы только что воевали во имя свободы, а теперь – подумать только – хватаем людей без ордера и бросаем их в застенок за любые действия, которые покажутся нам мятежом, начиная с неразрешенных собраний и заканчивая косым взглядом, брошенным на британца.
Миссис Бозе поднялась:
– Простите, господа, но я действительно ничем не могу вам помочь.
Настало время попробовать другой подход.
– Подумайте еще раз, миссис Бозе, – сказал я. – Сержант высказал некоторые догадки относительно того, каким именно заведением вы тут руководите. Я, разумеется, думаю, что он ошибается, но одно мое слово – и меньше чем через полчаса тут будет десяток полицейских из отдела нравов. Проверим, кто из нас прав. Скорее всего, они здесь камня на камне не оставят, а вас, вероятно, отправят на Лал-базар для дачи показаний. Может быть, они даже предложат вам провести ночь-другую в камере, – это, как говорится, на усмотрение вице-короля. Или вы все-таки согласитесь нам помочь.
Миссис Бозе смотрела на меня с улыбкой. К моему удивлению, она ничуть не выглядела испуганной.
