взял одно из них и принялся тщательно вытирать руки.
– Я в гостях так же однажды взял полотенце на кухне, – начал он с усмешкой. – Меня остановили в панике: «Ты что делаешь?!». «Что такое?» – спрашиваю я, а мне говорят: «Это декоративное полотенце. Для красоты висит», – вытерев руки, Дульцов положил полотенце на стол. – Нет, ну ты мне скажи, зачем вешать на кухне полотенце, которым нельзя вытирать руки? Чтобы потом каждого гостя, пожелавшего им воспользоваться, одергивать и предупреждать, что «этими полотенцами нельзя вытираться»? – вопрошал он, смотря на Романа, который слушал его с внимательным видом и улыбкой на лице.
В этот момент дверь на кухню открылась и в комнату зашла Юлия Романовна.
– Я за холодцом, – зачем-то объяснила она причину своего появления, прошла через всю комнату и, взяв с подоконника тарелку со студнем, хотела уже было пойти в зал, но посмотрев на стол, остановилась на полпути. – А кто брал полотенце? – сердито обратилась она к Роману. – Я же сто раз просила не трогать их – они здесь для красоты висят!
Дульцов совершенно опешил. Он взглянул на Юлию Романовну, но увидев ее строгий укоризненный взгляд, не решился признаться и вопросительно посмотрел на Романа. Роман, в это время еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться; заметив же, что Дульцов уставился на него с растерянной миной, спохватился и, постаравшись изобразить серьезное выражение лица, обратился к матери:
– Мама извини, совсем забыл.
Юлия Романовна недовольно глянула на сына, который безуспешно пытался погасить в себе чрезмерную веселость, и ничего не сказав, вышла из кухни.
– Зачем ты это сделал? – негодующе спросил Дульцов, подождав, пока уйдет Юлия Романовна.
– Что именно?
– Зачем ты сказал, что полотенцами можно вытереться?
– А что мне надо было тебя одернуть и сказать: «Нет, Артем, не смей вытирать руки этими полотенцами – они висят здесь для красоты»?
– Да! Именно это тебе и надо было сказать! – с укором произнес Дульцов.
– Ладно, успокойся! Ты же все равно тут ни при чем оказался… Иди, наверное, за стол, а я сначала пойду переоденусь, – сказал Роман, который все еще стоял в рубашке, галстуке и рабочих брюках.
Выйдя из кухни, он направился в спальню, а Дульцов прошел сразу в зал и сел в свободное кресло прямо напротив Юлии Романовны. Напитки к этому времени уже были разлиты и все успели наложить себе на тарелки салаты и нарезку, но никто еще не ел.
Майский с серьезным видом рассказывал что-то присутствующим.
– …Всегда покупаю Щ-ские, – говорил он. – Они держат марку.
– Да, мы тоже всегда эти семечки берем, – согласилась с ним Марина. – Действительно самые вкусные.
– И вот я взял упаковку, пришел домой, попробовал – а их щелкать невозможно; вкус и запах такой слежавшийся, затхлый. Я тогда еще про себя удивился: «Это же Щ-ские. Совсем на них не похоже, никогда раньше у них плохих семечек не было». Семечки я выкинул, а на следующий день в машине услышал
