он вышел из шалаша. И сразу ахнул: так чист и свеж воздух, так хорош лес в эту утреннюю пору.
Сквозь густую листву пробивались оранжевые солнечные лучи. Легкий ветерок со стороны Сакмары нежно колыхал листву. Хруст, шелест, таинственный шепот шел из пробуждающегося леса…
Есаул потянулся и полной грудью вдохнул кристально чистый воздух. Осторожно обходя сухие ветки, чтобы не разбудить спящих казаков, Петр пошел в направлении вырубки. Для чего? Да он и сам не знал. Просто захотелось прогуляться. Шаг за шагом он отходил от лагеря, и вскоре лес замкнулся вокруг него.
Прохаживаясь от пенька к пеньку, есаул подолгу разглядывал гигантские стволы деревьев, поваленные казаками, которые пока еще не успели перенести в лагерь.
Отломив ветку осины, Кочегуров поднес ее к лицу и с удовольствием вдохнул влажный, немного острый запах. Голова закружилась, и ему было приятно это. Окружавший его лес был каким-то вдумчивым, послушным и чутким. Он…
Есаул застыл на месте. Откуда-то послышался треск, словно сквозь лесную чащу пробиралось огромное животное. Лось? Медведь? Нет, он не испугался. Казаку часто приходилось охотиться на зверей, и встреча с любым из них не пугала его. Он знал, что, если будет стоять не шевелясь, даже самый агрессивный зверь не рискнет приблизиться.
Кочегуров прислонился к стволу березы и ждал. А треск сучьев и шелест раздвигаемых ветвей приближались. «Лось али медведь? – заработала мысль. – А может…»
Сердце екнуло и застучало так громко, что заломило в висках, когда из-за поваленного дерева показался не зверь, а древний старец, своим обликом точь-в-точь похожий на того, какого ему описывали поочередно атаман и Степка. Мгновение, и вот уже он показался весь. Ошибки быть не могло: седая борода до земли, шапка спутанных белых волос, маленького роста, сухое, жидкое тельце… Он действительно напоминал старого обтрепанного лешака, а не человека.
Вопреки своему убогому виду, старец довольно бодро шагал в направлении лагеря. Он был бос, но словно не замечал этого, наступая на острые сучья, которые с треском ломались, как под сапогами. Заметив казака, старец остановился, нелепо вытянул руки по швам и замер. Рубаха и штаны висели на нем, как на вешалке, но есаул не обратил на это внимания, будучи загипнотизированным глазами невероятной голубизны.
– Ты откель взялся, хрыч старый? – пробормотал Кочегуров, едва слыша собственный голос. – Ты…
Старец лишь приподнял брови и продолжал разглядывать есаула. В его чистых, как безоблачное небо, глазах мелькнули огоньки. Но его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым.
Кочегуров почувствовал дрожь в теле и нервно улыбнулся. Страх постепенно обволакивал душу, а сердце билось с неистовой силой.
Но старец не сделал ему ничего плохого. Постояв еще немного, он повернулся и пошел в направлении лагеря. Несмотря на сильный испуг, есаул заставил себя идти за ним следом. Но плохо слушающиеся ноги передвигались с трудом. Он видел старца впереди себя, но не мог догнать его. Моргая вдруг ослепшими глазами, Кочегуров не
