лагеря, но прячущегося за чилигой старца уже не увидел. Как он смог незаметно уйти, есаул так и не понял. Впрочем, нечисть покровительствует старому колдуну, оберегает и обучает всяческим козням против людей. И то, что он тайно крутится у стана казаков, говорит о многом. Был бы чист душой и помыслами, не скрывался бы за кустом, а вышел бы к людям.
Шагая к лагерю, Кочегуров уже думал не об отплытии в Яицк, а о том, что он казак, что его жизнь сплетена с казачеством – значит, у него не может быть ничего личного, не приемлемого казачеству. Он думал также, что нехорошо бросать товарищей на необжитом месте. Да и странное появление старца не сулило ничего хорошего. Тут же вспомнились рассказы о нечистой силе, которая только тем и занята, что денно и нощно подстерегает заблудших и губит их. Он думал обо всем сразу, потому что состояние крайней взволнованности, в котором пребывал, не позволяло отделить главное от второстепенного и навести порядок в мыслях.
Войдя в лагерь, есаул прошел мимо хлопотавших у костра казачек и поспешил на берег Сакмары, где обычно купался по утрам атаман. Он застал Арапова выходящим на берег из реки, посвежевшим и улыбающимся.
– Што, прощаться спешишь? Обожди ешо, вот…
– Я зрил его. – Перебив атамана, Кочегуров мгновенно оказался возле него и, присев на песок, кивнул в сторону леса. – Лешака зрил, об коем ты мне сказывал не так давно!
– Где? – насторожился Арапов.
– На вырубке… Он как поглядел на меня, разом воли лишил. Апосля ушел к лагерю и из кустов наблюдал за вами, а я будто ногами к земле прирос.
– Знать, опять объявился злыдень.
Атаман спешно оделся и присел рядом. Некоторое время он смотрел в сторону реки, после чего схватил есаула за руку и крепко сжал ее.
– Чую, неспроста он возля нас околачивается. Как бы отловить его и дознаться, пошто зверем округ стана бродит?
Они помолчали. Тяжело вздохнув, Арапов покосился на Кочегурова и спросил:
– Сдается мне, ешо што-то у тя есть сказать? Коли так, пошто медлишь?
Есаул поднял с земли камень, швырнул его в реку и сказал:
– Мысль имею не спешить в Яицк. Чую, беда над нами виснет, а случись што, и моя сабелька пригодится.
– Я тож неладное чую.
Атаман с грустью посмотрел в сторону леса и лагеря:
– Нутром чую. Которую ночь не сплю, от дум маюсь. Тоска гложет, а вида не подаю.
– А мож, зазря все энто? – Кочегуров встал на ноги и плавно провел рукой круг над головой. – Степь – вот што казаку жинка, кров и постель. Степь не выдаст, а случись што, прикроет, спасет. Ты не серчай, Василий, коли што не эндак брякну, но неуютно как-то в лесу ютиться. Воевать куды ни шло, а жить…
– Ты вона што. – Атаман резко повернулся и свирепо посмотрел на есаула. – Коли собрался в Яицк, скатертью дорожка, удерживать не стану. А коли с нами остаешься, так, гляди, не
