Марсьяль поспешил за ними, не слишком любезно подгоняя своего племянника, что не ускользнуло от взора господина Мигеля.
– Экий грубиян этот француз, – заметил он сидящему рядом с ним господину Баринасу.
– Что вы хотите, он же солдат, – ответил тот.
Военный покрой одежды бывшего сержанта не позволял ошибиться.
Перед обедом сержант выпил рюмку анисовки – тростниковой водки, настоянной на анисе. Жан, явно не питавший склонности к крепким напиткам, совершенно не нуждался в аперитиве[51], чтобы с аппетитом приняться за еду. Дядюшка с племянником заняли место в глубине салона, и суровая физиономия старого служаки отбивала всякую охоту сесть рядом с ними.
Зато наши географы, усевшись в центре, привлекали всеобщее внимание. Цель их путешествия была известна, и все пассажиры с интересом прислушивались к их разговорам. Почему сержант Марсьяль не хотел, чтобы Жан принимал участие в общей беседе, – совершенно непостижимо!
Меню было разнообразным, однако качество пищи оставляло желать лучшего. Но, отправляясь в путешествие по Ориноко, не следует быть слишком привередливым. Более того, нужно радоваться, что в течение всего плавания вам все-таки подают бифштексы, хотя они и напоминают плоды каучукового дерева, рагу, плавающее в желто-шафранном соусе, яйца, такие твердые, что хоть сажай их на вертел, или куски курицы, которую можно кое-как разжевать только после многочасового тушения. Что касается фруктов, то в изобилии имелись бананы – либо в натуральном виде, либо под сладким соусом, превращающим их в некое подобие джема. Хлеб? Очень неплохой, но, конечно, из кукурузной муки. Вино? Да, но довольно скверное и дорогое. Таков был этот «альмуэрсо», этот обед, оказавшийся, кроме всего прочего, весьма непродолжительным.
Во второй половине дня «Симон Боливар» миновал остров Бернавель. Русло Ориноко сужается здесь из-за множества больших и малых островов, и паровой машине приходится работать с удвоенной силой, чтобы преодолевать сопротивление встречного течения. Впрочем, капитан хорошо знал фарватер, и можно было не опасаться, что судно сядет на мель.
Левый лесистый берег был изрезан многочисленными бухточками, особенно за Альмасеном, крохотной деревушкой из трех десятков жителей. Она осталась точно такой же, какой ее видел господин Шафанжон восемь лет назад. В устье мелких притоков Ориноко, Бари и Лимы, во множестве росли копайферы (извлекаемый подсечкой из их стволов копайский бальзам пользуется большим спросом) и пальмы мориче – на них резвились стаи обезьян, чье мясо, кстати, несравнимо вкуснее тех резиновых бифштексов, что были поданы на обед и вновь появятся на столе к ужину. Плавание по Ориноко затрудняют не только многочисленные острова, но и встречающиеся кое-где опасные рифы. Однако «Симон Боливар» благополучно избежал столкновения с ними и вечером, преодолев двадцать пять – тридцать лье, пристал к берегу у деревни Мойтако. Здесь он должен
