где в начале девяностых служил дед. Приход там был богатый, с красивой старинной церковью. Дедушка много сил вложил в ее восстановление. В город они перебрались, когда мне было двенадцать. Деду предложили преподавать в Православном Университете. Он согласился и проработал там без малого двадцать лет. Но любимый приход не забывал и по воскресеньям и там вел службы, пока сил хватало. Он был достаточно известным человеком в церковных кругах.
Когда за столом уже ждали чая с десертом, я увидела, что дед ушел к себе в комнату. Он до сих пор выглядел статным мужчиной: годы не пригнули его высокую фигуру к земле. Волосы были седые, а глаза все такие же ярко-голубые. Бороду последние годы он брил. Смеялся, что надоела она ему за годы служений. Выждав пару минут, я тоже вышла из общего зала с большим столом и прошмыгнула к нему. Я постучала:
– Да, да, я тут, – послышалось из-за двери.
– Дедушка, это я, можно к тебе, – сказала я, приоткрыв дверь.
– Конечно, Маш, заходи. Я чуть прилег, но сейчас поднимусь
– Тебе помочь? – спросила я, увидев, что он пытается присесть, опершись на подушку, на которой только что лежал.
– Да чуть-чуть, – улыбнулся он своей теплой улыбкой. – Теперь вы мне подушки поправляете, а не я вам. Старость.
– Извини, что не дала тебе отдохнуть, – сказала я, присаживаясь на стул, стоящий возле кровати.
– Да что ты. Мне, наоборот, приятно, что ты заглянула. Значит, еще нужен кому-то.
– Ну уж, не прибедняйся, – улыбнулась я. – Тебе вон на каждый юбилей сколько поздравлений приходит. Со всей страны, да и из-за границы даже.
– Это все тщеславие. Понимаешь, что неважно все это. Подушки мне эти люди не поправят.
Повисла небольшая пауза. Я не могла придумать, с чего начать разговор.
– Ты поговорить о чем-то хотела? – спросил дед.
– Да, – я тихо кивнула.
– Что-то случилось?
– Скорее должно случиться…
Он внимательно посмотрел на меня, и в глазах что-то мелькнуло. Он понял. Он всегда был очень проницательным.
– У тебя ребеночек будет? – спросил дед.
Я кивнула. Слезы подступили к глазам. Я не могла их сдержать.
– Подойди ко мне.
Я встала со стула, на котором сидела, и подошла к его кровати. Голова сама упала на подушку рядом с ним. От него пахло старостью. Но это не было неприятно. Дедушка положил руку мне на голову.
– Благослови меня. Я не знаю, что делать, – тихо попросила я.
Он молчал и просто гладил меня по голове.
– А что ты можешь сделать?
Я еще сильнее заплакала.
– Ты же знаешь, что происходит. Все мне говорят, что нужно делать аборт. А я не хочу этого.
– Если ты не хочешь, то в чем тогда вопрос? – спокойно спросил он.
– Но
