не двигалась с мест. Они застыли, будто статуи, пораженные реальностью происходящего.
Райану восемь, Мэри шесть. Должно быть так. В тот день Мэри потеряла своего пса Арчибальда навсегда. Но ни собака, ни Мэри не появлялись, потому что мысли Райана, как назло, уносились все дальше и дальше от того, что он хотел показать зрителям.
Толстые древесные стволы, недвижимые, они загораживают двенадцатилетнему Райану путь. Упругие мхи пружинят под его ногами, повсюду валяются тонкие прутья, ветки щелкают и подламываются, когда белые кеды Райана наступают на них. Красная ягода спряталась под листом – никто не учил его отличать ядовитые ягоды от съедобных, поэтому Райан, с опаской покосившись на спелую бусину, идет дальше. За деревьями шорох. Он знает, что в лесу никого нет. Потому что никогда не было – за все годы он ни разу не встречал в землях Замка чужих людей. Но это не человек.
Райан заерзал в кресле экстракции. Воспоминания сами шли к нему на зов. Опасные, сокровенные. У него был четкий план – собака Мэри. Все посмеются, поохают, подивятся. А все, что важно для Райана, так и останется не разворошенным. Но теперь все выходило из-под контроля. Он хотел остановиться, но почему-то не мог.
Он стоит как вкопанный. За деревьями что-то движется. Большое и неторопливое. Оно важно ступает по мхам, и кажется, весь лес расступается перед ним. Самец оленя, красивее которого Райан никогда не видел. На стене в холле Замка висели десятки оленьих голов, но ни одна из них не могла тягаться с этой гордо поднятой, массивной, шумно дышащей головой. Олень шел к Райану неспешно, поводя носом в воздухе, и совсем его не боялся, потому что Райан был меньше самца и казался олененком по сравнению с ним. Сильные ноги делали шаг за шагом, не перетаптываясь в страхе, но целенаправленно, смело, и каждое движение самца было ладным и уверенным. Он подошел так близко, что Райан ощутил его травянистое дыхание. Олень поднял голову вверх – рога, ветвистые, плотные, будто корона властелина мира, а через них с неба светит солнце и кажется, что он держит светило рогами, словно так оно и должно быть.
Райан был рад этому воспоминанию, хотя и боялся его. Потому что то, что пришло вслед за ним, было страшным.
Он отдал бы все на свете, чтобы остановиться сейчас. Но сила прошлого тянула его за собой, волочила, сбивала с ног.
Кровавая полоса на полу от входа в дом, она тянется до самой кухни. Толстая красная полоса, ее ничем не отмыть, сколько бы прислуга ни терла ее тряпками. В его руках топор, удобный, легкий, идеально лежит в ладони. Руки бессильно повисли вдоль тела. Входная дверь открыта. В дом вползают гонимые ветром осенние листья и прочий мелкий мусор. Бирн О’Коннелл стоит в проеме – спина все еще в тени, подпирает холодную ночь. Райану страшно до смерти. Он хочет бежать, но не может сдвинуться с места.
Впервые за много лет он снова увидел его, Бирна О’Коннелла, своего деда, который так и остался настоящим хозяином Замка и по сей день.
Озеро наступает. Райан не делает ни шагу вперед, но озеро само
