отогнать машину подальше от театра, а затем покинуть салон. Как только они остались вдвоем, толстяк повернулся к Гвендолин и, ощерив золотые коронки зубов, стал расстегивать рубашку, но девушка внезапно оттолкнула его и перелезла на водительское сиденье.
– Эй, ты что делаешь? – изумленно пробормотал Гейворд.
– Ты сказал, поедем в укромное место, – заводя двигатель, ответила Гвендолин. – Так вот, я знаю такое место, о котором ни ты, ни твой водитель не догадываются. Поэтому держись крепче. – Она вдавила в пол акселератор, и «Кадиллак», вывернув с тротуара, помчался по Тои-авеню на северо-восток.
– Эй, ты умеешь водить? Остановись, не надо рисковать! – пытался вразумить девушку Гейворд, но она, не обращая на него внимания, неслась по городу в потоке машин, умело крутя рулем влево и вправо и умудряясь при этом никуда не врезаться.
– Без риска наша жизнь так скучна, – кинула она через плечо. – А скорость меня только возбуждает.
Ночные огни мчались за окнами, слившись в одну сплошную яркую полосу. Трясясь на сидении, толстяк постанывал от страха. Наконец машина выехала из города и, проехав еще несколько миль, остановилась на берегу Мичигана. Темная гладь озера расстилалась насколько хватало глаз, лишь где-то далеко на горизонте горели огни портов и кораблей. «Кадиллак» застыл на самом краю высокого обрывистого берега, футах в пятидесяти над водой, где из его окон открывался великолепный вид на ночной пейзаж.
– Красиво ведь, правда? – спросила Гвендолин и вдруг бросилась прямо на антрепренера, разорвав на нем рубашку и повалив на сиденье. Окончательно шокированный, Гейворд смотрел на нее своими поросячьими глазками снизу вверх и продолжал постанывать. Гвендолин же, распаляясь все больше, скинула с себя роскошное платье цвета морской волны и предстала перед ним совершенно голая, похотливая, страстная…
…Два тела сплелись вместе, зайдясь в экстазе. Толстяк неистово дышал, как вдруг, покраснев и надувшись, стал отчаянно хватать воздух ртом.
– Гвендолин… я не могу дышать… – едва вымолвил он.
– Потерпи немного, милый, скоро все закончится, – ласково ответила та, и в голосе ее внезапно послышались демонические нотки. Взглянув на нее, Гейворд обомлел: глаза ее неистово пылали, медные волосы превратились в настоящий огонь, а за спиной выросли два огромных черных крыла.
– Ты… ты… – захрипел он, но она, не дав ему договорить, резко сдавила коленями его промежность. Толстяк издал дикий вой, в котором смешались ужас и восторг, и обильно кончил, забрызгав сиденье, пол и даже стекла автомобиля. По телу его прошла судорога, и он затих, едва дыша.
В стекло позади Гвендолин раздался стук и, обернувшись, она увидела Джейсона, который с взволнованным видом топтался снаружи.
– Слава богу, ты успел! – Она открыла дверь и вылезла наружу. – Давай быстрее, вытягивай из него сущность, пока он в экстазе.
Брезгливо косясь на
