винтовка с оптическим прицелом. Во рту папироска, по всей видимости, трофейная.
– Ну, что тут у вас? – проговорил Зюзюкин, подходя к тому, что с биноклем.
– Немцы, товарищ лейтенант, – проговорил солдат.
– Знаю, что немцы. Сколько их?
Служивый не ответил. Он протянул офицеру бинокль. Зюзюкин прильнул к окулярам и присвистнул. В направлении замка двигались две колонны. Около ста человек. Возглавляли их несколько мотоциклистов, а замыкал армейский автомобиль, в котором, судя по униформе, эсэсовцы. Фашисты пытались прорваться из осажденного города и скорее всего о том, что замок уже занят русскими, даже не подозревали. В основном вооружены винтовками, у нескольких автоматы, парочка с фаустпатронами. И эта пестрая толпа «оборванцев» не походила на тех солдат, что гордо маршировали с поднятыми головами по советской земле. Сейчас их головы были опущены, и казалось, что перед собой они ничего не видят. Зюзюкин готов был поклясться, что сейчас они так
же, как когда-то и его солдаты, готовы были уничтожить агрессоров, вторгшихся на их территорию. Да вот только когда идет война, по-иному быть не может. За спиной у офицера скрипнула дверь. Невольно он обернулся. Вслед за ним на башню поднялся Сухомлинов. Бывший царский офицер был хладнокровен. На его лице и мускул не дрогнул, когда Зюзюкин протянул ему бинокль.
– Взгляни, старшина, – проговорил лейтенант, – что ты по этому поводу думаешь?
– Совсем еще дети.
– Дети? – удивился Зюзюкин.
– Дети, – проговорил Игнат Севастьянович, возвращая бинокль. – Эвон до чего их Адольф довел.
– Цитадель, я – Замок, – доносилось из соседней комнаты. – Цитадель, я – Замок.
Радист уже минут двадцать безуспешно пытался связаться со ставкой. Сухомлинов достал из кармана гимнастерки потемневший от пота и грязи платок и вытер проступившие на лбу капли. Бой уже длился несколько минут. Сначала были выпущены две гранаты по колонне. Сразу же вспыхнул один из мотоциклов, второй просто перевернуло взрывной волной. Затем отправилась на небо штабная машина с эсэсовцами. Фрицы рассыпались и залегли. Первые пять минут просто не могли понять, кто их атакует. Попытались поднять головы, и тут же прозвучала пулеметная очередь. Затем и у них нашлась светлая голова. Несколько человек, как отметил Сухомлинов, с минометом отошли. Минуты две возились, а затем… Грохот, дым и крики людей. Когда рассеялось, старшина понял, что больше не осталось наблюдательной точки, да и одного пулеметного гнезда лишились. Кто там был? Вроде Мордвинов. Жаль парня.
Застрекотали пулеметы на стене. Монотонно, с перерывами. Сначала один, затем второй. Вновь
немцы прижали головы к земле. Чувствовалось, что умирать в их рядах никто не стремился.
Чуть слева шарахнуло, и старшину накрыло штукатуркой. Он невольно выругался. Прижался к земле. Невольно проскочила мысль, что не хотелось бы вот так вот по-глупому погибнуть, когда до победы осталось совсем ничего. Только продержаться,
