смог выдавить он.
– Ему делали обрезание?
Тайриз сверкнул глазами:
– Ты что, типа гомик?
– Вы имеете в виду, что гомики бывают разных типов? – осведомился я. – Делали ему обрезание? Да или нет?
– Да, – проворчал Тайриз.
Я выяснил номер полиса Ти Джея и ввел цифры в компьютер. Прочел запись об обрезании: все нормально. Вот черт. И вдруг заметил еще одну: оказывается, сегодняшний визит Ти Джея в больницу не первый. В возрасте двух недель отец уже приносил его сюда с жалобой на кровотечение – у мальчика никак не заживал пупок.
То, что нужно.
Мы взяли кое-какие анализы, хотя полиция настаивала на немедленном аресте Тайриза, а тот даже и не возражал. Только просил, чтобы ему разрешили подождать результатов. Я попытался уговорить лаборанта сделать их побыстрее, но потерпел фиаско: как и большинство нормальных людей, я не умею разговаривать с бюрократами. В конце концов мне принесли анализ крови.
Диагноз, спасительный для Тайриза и убийственный для его сына, подтвердился. Бандитского вида отец действительно не трогал мальчика. У Ти Джея была гемофилия, которая и вызвала кровоизлияния. И теперь ребенок ослеп.
Охранники вздохнули, покорно сняли с Тайриза наручники и ушли. Тайриз остался стоять, потирая запястья. Никто и не подумал извиниться, не сказал ни единого теплого слова человеку, которого несправедливо обвинили в избиении своего, оказывается, ослепшего сына.
А теперь представьте: возможно ли что-нибудь этакое в престижном районе?
С тех пор Ти Джей – мой пациент.
Я вошел в палату, погладил мальчика по голове и посмотрел в его незрячие глаза. Другие дети отвечают мне взглядом, полным ужаса и обожания. Некоторые мои коллеги говорят, что малыши понимают происходящее гораздо лучше, чем думают взрослые. У меня другое объяснение: родители кажутся детям бесстрашными и всемогущими. И вдруг эти небожители попадают сюда и смотрят на меня, доктора, со смесью надежды и страха.
Представляете, какое потрясение для маленького ребенка?
Через несколько минут глаза Ти Джея закрылись, он погрузился в сон.
– Ударился о дверь, – объяснил Тайриз. – Вот и все. Слепой ведь, чего ж еще ожидать.
– Придется оставить его на ночь, – сказал я. – Все будет нормально.
– Как? – Тайриз смотрел на меня. – Как оно когда-нибудь будет нормально, если у него кровь не останавливается?
Я не ответил.
– Заберу я его отсюда.
Он явно не имел в виду больницу.
Тайриз полез в карман и вытащил пачку банкнот, однако я угрюмо выставил вперед ладонь и сказал:
– Зайду еще раз, попозже.
– Спасибо, что приехали, док. Я ценю.
Я чуть не напомнил ему, что приехал ради ребенка, а вовсе не ради него, но, как всегда, промолчал.
«Аккуратнее, –
