доктора Бека в урне была найдена пара перчаток из латекса. На правой перчатке обнаружены следы пороха, а доктор Бек – правша».
Димонте задрал на стол ноги в ботинках из змеиной кожи и начал водить зубочисткой по губам.
– Да, милый, еще, еще! Мне так приятно!
Фейн нахмурился. Крински, не поднимая глаз от блокнота, облизнул палец и перевернул страницу.
– «На этой же перчатке найден волос, совпадающий по цвету с волосами Ребекки Шейес».
– О господи! Господи! – застонал Димонте в притворном оргазме. А возможно, и в настоящем.
– «Тест волоса на ДНК займет некоторое время, – продолжал Крински. – На месте преступления обнаружены отпечатки пальцев доктора Бека, хотя и не в лаборатории, где было найдено тело».
Крински закрыл блокнот. Все перевели взгляд на Фейна.
Фейн встал и потер подбородок. Даже без клоунады Димонте в комнате царили азарт и оживление. Казалось, само слово «арест» висит в воздухе, наполняя все кругом вспышками тщеславия. Ведь такое громкое дело – это обязательные пресс-конференции, звонки политиков, фотографии в газетах.
И только у Ника Карлсона осталось пусть крошечное, но сомнение. Он беспокойно скручивал и раскручивал листок бумаги и никак не мог остановиться. Что-то маячило на периферии сознания, еще невидимое, хотя уже не дающее покоя, мелкое и назойливое, как муха. В доме доктора Бека нашли массу жучков, телефонные аппараты тоже прослушивались. Кто-то за ним следил. И почему-то только Карлсона заинтересовал вопрос – кто именно?
– Лэнс? – поторопил Димонте.
Помощник прокурора откашлялся:
– Вы знаете, где именно находится сейчас доктор Бек?
– На работе, – ответил Димонте. – Я отправил двух ребят за ним присматривать.
Фейн кивнул.
– Давай, Лэнс, – уговаривал Димонте, – сделай это для меня, дружок.
– Для начала позвоним мисс Кримштейн, – отозвался Фейн. – Из чистой вежливости.
Шона рассказала Линде почти все, умолчав лишь о появлении призрака на экране. И не потому, что поверила в эту историю, сама она была почти что убеждена в компьютерном происхождении «Элизабет», а потому что так хотел Бек. «Не говори никому». Шоне не нравилось скрывать что-либо от Линды, но она не могла подвести Дэвида.
Линда молча слушала, глядя подруге в глаза. Она не перебивала, не шевелилась, даже ни разу не кивнула. Когда Шона закончила, Линда спросила:
– Ты видела эти фотографии?
– Нет.
– Где они их взяли?
– Не знаю.
Линда встала с побелевшим лицом:
– Дэвид никогда бы не ударил Элизабет.
Она обхватила себя руками и всхлипнула.
– В чем дело? – встревожилась Шона.
– Что ты мне недоговариваешь?
– Почему ты решила, будто я что-то недоговариваю?
Линда молча ждала.
– Спроси у своего брата, – сдалась Шона.
