Даю, прямо под жемчужную дугу легийской галактики. Ее видно из Венка только зимой, да и то не всю, и лишь ранним вечером. А летом – только свет над горизонтом… Никто и не поверит, что он там уже был. Это там – золотые города и узорчатые дороги, там белая лошадка пони и волшебные игрушки. И туда без Юма никак.
Внизу вдруг засияло, рассыпалось разноцветными игольчатыми гроздьями, и Дай прилип к окну. Артем засмеялся и облетел вокруг неистовствующего фейерверка; поднял машину выше, еще выше, к самому седьмому небу – Дай увидел весь огромный, переливающийся фейерверками обруч Венка, уложенный в черно-белый узорный бархат леса.
И тут бесшумно блеснуло ярко-синим сиянием, и Юм, родной, легкий и тонкорукий, крепко-крепко схватил и щекотно прошептал под шапку:
– Здравствуй!
Дай сам вцепился в него изо всех сил – в родного, смеющегося, в тонкой белой рубашке. Он пах нездешним воздухом и горячим от солнца лесом. От счастья сквозь Дая полыхнуло золотой радостью так, что он сам зажмурился. Юм тихонько засмеялся и сказал:
– Светлячок мой родной.
Все вокруг позолотилось и стало светло. Медленно повернулся Артем. Юм втащил сияющего Дая на колени, покрепче прижал и смущенно и виновато сказал Артему:
– С наступающим.
– И тебя, – сухо ответил Артем. Мгновение помолчал и, тихонько и так нежно, что у Дая защемило в груди и в глазах стало горячо, сказал: – Здравствуй, Юмка.
И даже бросил штурвал, взял его руку, поцеловал и на секунду прижал пальцы Юма к своему лбу. Зачем он так сделал? Что ж, Юм ведь волшебник. А может, кто-то больше… На всем лежал золотой отсвет от него самого, руки из черных рукавов сияли звездами – он уж и забыл, что так бывает – быть золотым фонариком.
– Тёмка, – так же тихонько сказал Юм. – Прости. А? Пожалуйста.
– Химера. Ящ-щщерица, – Артем отвернулся к штурвалу, поправил подхваченный автопилотом курс и снова повернулся. – А как дитя-то сияет… Вот он, значит, какой на самом-то деле… А глазки-то какие зеленые… Дайка, да ты сам – как сказка… Юмка! Отлуплю ведь… Наизнанку выверну. Зараза. Бессовестная тварь. Ну… Так что же дальше?
– Не знаю…
– Юм!
– Я прихожу к Даю реже, намного реже, – сказал Юм, стаскивая с Дая черную шапку – сияние стало ярче – и целуя в лоб. – Но чую, что это тоже до добра не доведет… Но не могу вовсе не приходить. Мне нужен твой совет.
Артем опять бросил штурвал и развернулся:
– Старая история… Совет я тебе давал, когда ему было два месяца. Да что сейчас можно сделать: он-то стойкий, но скажешь – «Юмис», и его встряхивает! У него твои ухватки, твоя скрытность, твой образ мыслей – да все от тебя. А танцевать кто его так научил? А эквилибру? А этим твоим жутким навигаторским упражнениям? Да вообще все движения, даже как он зубы чистит, как дышит, как сказки читает,
