что он смотрит на мужчину, сидящего перед мольбертом на траве, неподалеку от «Какао-хауса» – на моем недавнем наблюдательном пункте. Судя по всему, художник – коренастый лысеющий тип – рисовал толпу людей у дворца. От солнца его закрывал белый зонт. Несколько зрителей наблюдали за работой на почтительном расстоянии.
Нед сердито взглянул на художника.
– Это мистер Гамильтон? – несмело спросила я.
– Нет, – пробормотал Нед. – Это Лавери – вот досада.
Он зашагал по газону с такой яростной решимостью, будто собирался ударить художника и растоптать его мольберт. Я испуганно бросилась вдогонку, но ничего страшного не произошло (да и не могло произойти – Нед всегда был миролюбив). Он всего лишь смерил художника ледяным взглядом, фыркнул и сухо сказал:
– Добрый день, Джон.
Лавери приветственно помахал угольком и продолжил рисовать, по-видимому, не заметив колючего тона. Нед не представил нас друг другу и, не оборачиваясь, двинулся дальше. У мостов он остановился и принялся напряженно разглядывать проходящих мимо людей. Причина внезапной смены настроения легко угадывалась: Неду было досадно, что он не единственный рисует Выставку. Как я потом узнала, несколькими неделями раньше Нед делал наброски, наблюдая, как девушки с фабрики «Муратти» ловко сворачивают сигареты, а Лавери – которого до тех пор ни разу не видели в парке даже с карандашом в руках – проходил мимо и, заметив Неда, прокомментировал его работу. Именно тогда (по крайней мере, так подозревал Нед) Лавери позаимствовал идею рисовать Выставку.
В надежде подбодрить нового друга я предложила:
– Давайте зайдем во Дворец, мистер Гиллеспи. Я бы с радостью послушала ваше мнение об экспонатах. А вы показали бы мне место, куда хотите переместить свою картину.
Нед взглянул на часы и помрачнел.
– Боюсь, сегодня не получится. Как вы знаете, я должен разыскать Гамильтона – а потом обещал встретиться с другом. С радостью составлю вам компанию в другой раз.
Неожиданно среди посетителей, толпящихся у Секции женских ремесел, я заметила призрачную фигурку Мейбл. Девушка направлялась к нам; чуть позади шли Элспет и Энни с девочками. Хотя их появление было неизбежным, я огорчилась, что наш разговор с художником прервали, – меня очень увлекало общение «с глазу на глаз». Внезапно мне пришла в голову отличная мысль: что, если купить картину Неда? Это наверняка будет серьезной помощью семье. Поразмыслив о том, как лучше преподнести идею, я сказала:
– Знаете, я бы с радостью приобрела картину перспективного шотландского художника – а может, и не одну.
Нед задумчиво кивнул.
– Попытаюсь вам помочь. Я близко знаю Лавери – он, в сущности, славный малый. Конечно, есть еще Гутри и Макгрегор, да и среди моих друзей найдутся способные художники: например, Уолтер Педен. Но лучше начните с Гутри и Макгрегора. Если угодно, я вас представлю.
– О, боюсь, вы меня не поняли. Прежде всего
