сказать что-то хочет. Проснулась она в холодном поту, и мысли в голове неотступно – проведать надо бабушку. Хоть и ведьма, а все не чужой человек.
Ну и пошла. И успела как раз к последним бабкиным часам. За руку ту взять, последние слова выслушать.
И дар колдовской получить. Не могла бабка умереть спокойно, не передав его кому-нибудь. У ведьм это исстари заведено.
Радости с того Ирошке выпало немного. Ну да, теперь у нее сама собой стала получаться волшба. Без всяких демонов, враки это все оказались. Но деревенские, и прежде ее сторонившиеся, теперь стали шарахаться. Гадальбет вовсе говорить перестал.
Скрыть-то не вышло ничего. Оно по первости как будто само из Ирошки лезло во все стороны. Рукой махнет неосторожно – ветер подымается. Посмотрит исподлобья – цветок завянет или суп скиснет. Хорошего поначалу мало получалось… да и потом тоже. Все только порча какая-то.
– Понимаешь, меня ничему не учили, – объяснила Ирошка. – Если ты дар унаследовал, а не собственный развил – оно вот так обычно выходит.
– Почему?
– Если на норовистого коня садится новичок, тот может его сбросить. А магия – очень норовистый конь. Если не получил должного обучения – волшебство уничтожит волшебника. А меня почти не учили. Бабка только в последний день объясняла всякое, рассказывала… из последних сил. И еще я у нее книжку там нашла ветхую, тоже почитала.
– Ты грамотная? – удивился Ульганд.
– В наших краях прецептор одно время странствовал, жрец Мудреца. Он всех учил, кто хотел.
Впервые Ульганд посмотрел на Ирошку с толикой уважения. Сам он читать и писать тоже умел, но среди крестьян такое редкость.
Вилланам Ирошка поначалу пыталась помогать. Старалась изо всех сил. Дожди призывать в засуху, урожай обогащать. Только все выходило не так. Вместо дождей – то град, а то и снег. Вместо урожая – недород. С Вазилом вообще неладно вышло, хотя этот пусть только самого себя клянет.
А Адалка… она сама к Ирошке в пещеру заявилась. Снова завидовать начала, глаза ее ненасытные. Теперь, дура такая, дару ее позавидовала. Навыдумывала себе невесть чего, тоже все про демонов, да про сокровища, да про власть над человеками. Тоже наслушалась разного, да и решила, что Ирошка этот дар получила, бабку родную прикончив.
А если, значит, Адалка так же прикончит Ирошку, то дар уже к ней перейдет. Вот и пришла с пирожками и словами сахарными.
А в пирожках волчья ягода была.
Ирошка их есть-то не стала. И не потому что неладное почуяла, а просто стряпуха из Адалки – что дровосек из кобылы. Нагрубила ей Ирошка, что уж. А как не нагрубить?! Бранью покрыла, пирожки ее в пыль выбросила и велела топать куда подальше, пока в лягушку не обратили.
Ну Адалка на нее с кулаками и набросилась. А Ирошка сдачи дала. Толкнула. Адалка кувырк – и головой ударилась. Ирошке она в пещере не нужна была, а и тащить ее до дому не хотелось, козу драную. Она до деревни сбегала, там и передала,
