у любопытного недоросля, признаки не поддельного интереса. Он перестал смеяться и недоверчиво посмотрел на собеседника: – «А что разве рыцари должны уметь писать? И вообще, с чего ты решил, что ты им станешь?».
– «Они много чего должен уметь. В том числе и писать, и низать рифмы, и на лире играть, и танцевать на балах, а еще сражаться любым оружием и в любых обстоятельствах. А кем же я еще, по-твоему, должен стать? Мне сам Господь сулил идти по ступеням этого пути. Я благородного происхождения, обучаюсь всему, что нужно. Конечно, это случится не сразу. Для начала мне придется побыть оруженосцем при одном из славных воителей. А потом, когда он примет решение, что я достоин, или я как-нибудь проявлю себя, то тогда посвятит меня».
Лицо Коршуна угрюмо осунулось: – «А я вот слышал, что бывало, когда в рыцари посвящали из простых. Неужели это все враки?».
По надежде, сквозившей в глазах парня, отрок догадался о того потаенном желании. Взять на себя роль палача чужой мечты, племянник Ленграта не решился и поспешил обнадежить: – «Такие случаи действительно случались. Но они очень редкие. Простолюдин должен особо проявить себя, к примеру, совершить какой-то подвиг».
После этого, они занялись каждый своим делом. Минут через пятнадцать, Коршун, закончив с уборкой навоза, подошел к Аруту.
– «Слушай, так ведь получается, что после того, как ты станешь рыцарем, ты сам сможешь посвящать, кого захочешь?», – с нотками заискивания в голосе, спросил он.
– «Некого захочу, а того, кого сочту достойным этого», – последовал наигранно гордый ответ.
– «Так я это и имел в виду», – простодушно отозвался парнишка из простых. После чего, он заглянул в выводимый силуэт.
– «Э, да разве ж это корова?», – удивленно заявил он, – «Дай-ка, покажу, как надо». С этими словами он выхватил из рук юноши лист пергамента и гриф и принялся колдовать над контурами. Получилось у него чуть получше, по крайней мере, по рисунку, можно было понять, какое именно животное пытался изобразить художник.
С этого момента началась их дружба. Простолюдин разговор о рыцарстве больше не поднимал, но всякий раз, когда выпадало свободное время, он разыскивал нового товарища, и терпеливо повторял за ним всё, чем тот в данный момент занимался.
Однажды его торчащею из кустов башку приметил Ленграт, тренировавший племянника.
– «Эй, а ты чего это там прячешься?», – грозно окликнул он Коршуна. Паренек виновато выбрался из укрытия.
– «Да ничего, я так просто хотел посмотреть», – пробубнил он.
– «Нечего здесь смотреть. Хочешь попробовать, так изволь присоединиться, а если трусишь, то проваливай!».
Так парнишка стал обучаться воинским премудростям. Благородному юноше было жаль приятеля, уступающего в бойцовских навыках, и он старался в спаррингах работать в пол силы. Однако дядя на дух, не переносящий таких телячьих нежностей, пригрозил, что если племянник не будет лупить, что есть мочи, то прогонит взашей нового ученика. В итоге вскоре все тело Коршуна покрылось
