возвращается в Сестрорецк. Сева и Володя входят в квартиру, сбрасывают верхнюю одежду, входят в комнату и видят пианино.
Мама обнимает сыновей: «Ну как? Выиграли?»
Володя: «Да… Мам, а это что?»
Мама: «Пианино».
Володя: «Вижу, что пианино. Но зачем оно тут?»
Мама: «Будете учиться музыке. Надо не только мячи гонять, но и приобщаться к культуре».
Володя и Сева в один голос: «Ну мам! Ну нет! Ну…»
Тоня: «А я вот хочу учиться музыке. И буду».
Интервью. Всеволод Бобров: «Маме страшно хотелось сделать из нас музыкантов. И вот всех нас троих – Володю, Тоню и меня – представили приглашенному педагогу… Начались занятия. Для нас с Володей они были сущей пыткой: стоило только начаться уроку, как во дворе, словно назло, раздавался звон мяча, завязывались жаркие схватки. Мы крепились десять-пятнадцать минут, а затем под разными предлогами покидали комнату и, конечно, уже не возвращались к месту нашей пытки».
Параллельно с этими словами зритель видит двор сквозь окошко, множество мальчишек с клюшками, детей на санках.
Сева выходит в коридор. Там его ловит мама: «Куда?»
Сева: «Мам, по нужде надо… очень…»
Мама: «Приспичило?»
Сева: «Просто невмоготу».
Он притворяет за собой дверь, но не плотно, затем мы видим, как его рука тянется за коньками.
Мама: «Стой! А коньки зачем? А ну вернись!»
Сева бежит без оглядки по искрящемуся снегу.
Голос Всеволода Боброва за кадром: «Мама сердилась, но потом поняла, что мы в этом деле безнадёжны, и занятия продолжила только Тоня»…
1937. Сестрорецк. Школа. За окном буйная солнечная весна.
Ученики в классе. Учитель и директор у доски.
Директор: «Вот вы и окончили семилетку, ребята. Теперь многие из вас пойдут по стопам своих родителей, будут осваивать рабочие профессии. Насколько я понимаю, большинство идёт в фабрично-заводское училище при нашем заводе. Правильно?»
Ребята хором: «Правильно!»
Директор: «Вот и хорошо. Молодцы… Ну а тем, кто остаётся в школе дальше, я желаю усердия и успешно грызть гранит науки».
Заводской цех. Сева Бобров возле токарного станка смотрит, как работает его наставник Иван Первухин.
Первухин: «Это, брат Сева, знаешь ли, превыше всего. Ведь мы теперь кто? Хозяева страны. Мы за всё, что делается у нас на земле, в ответе. Так что давай всегда и во всём показывать другим, как жить надо. Честно. Ясно. Прежде всего, для людей. А потом уж и для себя…»
Сева: «Иван Христофорович, а если из меня не получится хороший рабочий?»
Первухин: «Как так? А я тут на что? Почему не получится?»
Сева: «Ну а вдруг? Ну, если, к примеру, руки у меня не из того места…»
Первухин:
