сватать, хотя бы и на время.
– Да ладно, – Улль поперхнулся, когда это представил.
– Точно. Если бы ты неженат был, мы бы сейчас с Гейзой соперничали, чья бы дочь твоей женой стала, – и он развел руками в изумлении, – но обошлось, и хорошо, что Рада из гунов.
– Но здесь же поселятся гуны с савирами в крепости, – заметил юноша. И сколоты просятся сесть ниже по течению по Волге.
– Они с тобой и Радой, так что это не в счет. Пошли, Улль терем твой покажу. Насчет сколотов, тоже можно, пускай остаются, места хватит, главное, на нашу соль не претендуют, – он рассмеялся, и морщины пошли лучами от глаз, – а то уже нас ждут давно идти давно пора, думают небось, что ты меня заколдовал.
Улль тоже засмеялся, встал с деревянной скамьи, поправил меч, и пошел к выходу. За ним, опираясь на посох, шел Бажен.
– Чуть не забыл, Белый царь. А что это за рожки у тебя такие на переносье нарисованы?
– Это знак Царя Пастуха, Предназначенье от Прях.
– Не обессудь, Улль. А то у нас уже стали говорить, что ты с рогами на голове, Коровий Сын.
– Чего не наговорят не знаючи. Пошли, Бажен.
Они прошли от сторожки к изукрашенному терему, шли по деревянным плахам двора, а на против терема стоял вкопанный деревянный столб с тележным колесом на нем. Улль поднял голову, посмотрел внимательно, что за диво.
– Это у нас на праздник, Знак Солнца.
– Понятно.
И стали подниматься на лестницу ведущую наверх, посмотреть жилье. Там уже стояли и гости, и мокшане показывали на лавки, красиво сплетенные коврики, на праздничное убранство. Рада тоже стояла, провела пальцем по столу, как он был хорошо выглажен инструментом, ни заусенца, ни неровности. Катей рассмотрел резные кресла, украшенные прихотливыми узорами и натертые воском.
– Очень красиво, Бажен. Спасибо вам, мокшане за честь и ласку, – и поклонилась, а те поклонились в ответ.
– Пойдемте во двор, гости дорогие, столы накрыты, – сказала Дела, жена старшины, – откушать нашего угощения.
Все спустились во двор, и расселись за столами с праздничной трапезой. Улль сел рядом с женой, Бажен с Делой и Вандолой, остальные- как придется, гости вперемежку с хозяевами. Еда была для всех привычная- и пироги, и сыр, и мед, тушеная зайчатина.
Как-то скоро потемнело, все отправились спать, кроме стражи, Улль пошел в терем, вместе с женой, держа светильник в руке. Поднялись по лестнице и вошли в покои, к кровати, покрытой богатыми мехами. Разделись, и легли спать, не став гасить светильник на ночь.
– Не беспокойся обо мне, – говорила жена поглаживая длинные волосы мужа, – все закончится, и ты ко мне вернешься, – она посмотрела испытующе в его глаза, потом поцеловала. Много времени спустя, Улль лежал под меховым одеялом, гладил плечо жены и говорил:
– Конечно я вернусь,
