даже красивая, и к тому же порядочная, жила в их городе с самого рождения. Ее родители были важными персонами. Богатыми считали их даже те, кто были богатыми сами. Она являлась единственным ребенком в семье, родившись в семье морского офицера, командира корабля, который часто бывал в экспедициях со своей командой. Мать Грабдэна осталась без родителей в детском возрасте. Родители уехали в отпуск, оставив семилетнюю девочку с няней, и разбились на самолете, когда пересекали экватор. Тайна той катастрофы изучается следствием до сих пор. Самое странное, что банковские счета четы оказались пустыми, имущество переписано на какого-то неизвестного человека, причем документы были самые что ни на есть подлинные, с подписями обоих супругов. Юная же Мадлен-Кэтрин осталась одинокой, нищей и выросла в детском доме. А потом ее встретил Проствор и женился на ней.
Мысли не давали покоя Жану Крафту. Он все шел, безжалостно приминая плоховато почищенными ботинками мокрую податливую траву, смотря искоса на могилы и думая, что сейчас нет смысла запоминать имена тех, кто лежит тут. Фотографии некоторых женщин на них, вклеенные мастерски в мраморные плиты, уже были знакомы ему по изученным материалам следствия. Крафт понимал, что ему предстоит вернуться сюда с командой следователей, без герра Грабдэна, чтобы заснять каждую могилу, проверить всё досконально и получить нужную информацию, для выдвижения готовой версии для отчета. А сейчас эта информация была лишней. По крайней мере, в голову никак не вмещалась.
– И вот, господин следователь, тут, в самом начале кладбища, под этой единственной липой (притом, что все остальные могилы находятся под березками, за исключением самых первых, если вы заметили, над которыми растут ели) и покоятся мои родные мама и папа.
– Как папа? Он тоже здесь? Единственный мужчина среди всех этих женщин? А зачем? Или в вашем роду не было больше мужчин? Хотя… – И тут следователь, несмотря на свой непререкаемый опыт, понял, что допустил глупость. Ему ли не знать, что кроме одной единственной женщины, Мадлен-Кэтрин Грабдэн, все остальные женщины чужие и не имеют никакого отношения к роду Грабдэнов.
– В нашем роду, господин следователь, не осталось больше мужчин, не считая меня самого и моего папу. По крайней мере, в той части древа моего рода, которую я знаю.
– А дедушка со стороны мамы? А дедушка со стороны папы? А их родители и прародители? – не стал следователь сдаваться, хотя сам очень хорошо понимал, что данный вопрос не имеет никакого отношения к допросу.
– Дело в том, что кладбище куплено моим отцом относительно недавно… Сначала он владел примыкавшим к этому месту небольшим земельным участком с развалинами восемнадцатого века. На участке сначала и находился наш дом. Мама еще была жива. А меня не было на свете. Папа с мамой только поженились… Да в-о-он он, тот дом! – Грабдэн махнул в сторону старого дома, видневшегося поодаль на возвышении, окруженного деревьями и плодородными кустами. – Вот тот самый дом. Полагаю, именно
