Уже на протяжении двух дней он время от времени терзался этими раздумьями.
Дональд Барнард, доктор медицины, был директором Ведомства по развитию и продвижению передовых биомедицинских исследований – БАРДА, – созданного президентом Джорджем У. Бушем в 2006 году в ответ на угрозу применения биологического оружия. Кроме того, БАРДА проводит секретные операции под кодовым названием «Проект «Биощит». Таким образом, работы, к которым имел отношение Барнард, требовали соблюдения секретности, причем практически постоянно. Однако он не принадлежал к категории людей, которые не в состоянии быть откровенными даже с самими собой. Единственный ребенок у родителей, отец которого умер, когда мальчику исполнилось семь, Барнард всегда завидовал своим приятелям из многодетных семей. Как ему хотелось иметь большую разновозрастную семью! Когда-то Барнарду доставляло удовольствие представлять себя дряхлым, впавшим в детство стариком, устроившимся в кресле-качалке перед камином; на его коленях сидит целый рой правнуков, а рядом стоят сыновья и дочери, потягивая вино и подшучивая друг над другом.
Но после получения степени, во время научной стажировки в Страсбурге, он встретил Лусьену, а потом в Соединенных Штатах они поженились. Это было в 1979 году. Все понимали, что Земля – это спасательная шлюпка, заполненная миллиардами бесконтрольно размножившихся людей и погрузившаяся из-за этого по самый планшир. Они с Лусьеной согласились, что иметь одного ребенка будет самым правильным шагом в жизни; результатом этого соглашения стал Николас. Барнард никогда не чувствовал себя неловко по отношению к сыну. Он знал сам, что в положении единственного ребенка есть и недостатки, и преимущества. Причем последних – как моральных, так и материальных – больше.
Было и еще одно тайное желание, в котором Барнард не стеснялся себе признаться. Он очень мечтал о дочери, особенно такой, как Халли Лиленд. Многое в ней приводило его в восторг, но, пожалуй, больше всего восхищало то, что она была исследователем без страха и упрека. Иногда Дональд в шутку говорил, что Халли, едва появившись на свет, наверняка засыпала вопросами принимающих роды акушерок, проверяя их профессиональную состоятельность. Она не принимала на веру ничего, рефлекторно подвергая сомнению любые авторитеты во всех формах и проявлениях. Барнард в свое время встречал немногих подобных ей личностей и мог буквально по пальцам перечесть тех, кто обладал подобным интеллектом и здоровым скептицизмом, – иными словами, тех редких и бесценных людей, которых можно назвать прирожденными учеными.
Для того чтобы понимать таких людей, надо самому быть таким. Только другой ученый мог понять, почему они, особенно в молодости, буквально вибрируют от нетерпеливого ожидания того, как остальные недоумки наконец постигнут то, что они давным-давно открыли. Ведь и сам Барнард был таким в начале своей карьеры. А Халли такая сейчас. Окружающим нелегко было с ним тогда, а она сейчас такая же.
Но все это было чуть раньше, а в этот понедельник Барнард имел дело с чем-то совсем новым. Халли улетела в четверг днем. Рано утром в пятницу она
