я к себе, – шикнула матушке, вцепившись в её запястье.
– Ох, не дури, Воль. Собирайся в дорогу, дабы не опоздать ко сроку. Но окна затвори, никому не открывай, окромя меня и батюшки, – напутствовала княгиня тихо-тихо, дабы другие не слыхали, и явно желая уберечь меня от проступка бесстыдного.
– Неужто ты обо мне такого…
– Не о тебе, а о том, кому свадьба как серпом по горлу, – парировала мягче матушка, и я покосилась на Светозара. Всегда светлый и улыбчивый ликом, сейчас княжич темнее тучи непогожей был. Сидел на краю стола по сторону от отца, не ел… зато на хмель налегал.
– Не посрамлю, – отозвалась, чуть голос подав.
Княгиня едва заметным жестом Варварушку и Микулу подозвала. Они меня сопроводили до покоев, где я выдохнула свободней.
Содрала фату с себя махом:
– Будь проклят, Аспид окаянный! Но раз должна я тебе, отбуду срок и поминай как звали!
Права была матушка, и в окошко камушки кидал, и в дверь стучался, но я не подпустила Светозара к себе:
– Не трави душу, – отрезала зло, к двери лбом прижавшись. – Уходи, не позорь меня, только этого мне еще не хватало: на свою голову молву людскую о неверности схлопотать. И не дай бог, то до супруга долетит…
Ушёл княжич, в чувствах по двери стукнув да так, что сердечко едва из груди не выскочило:
– Ждать буду, но ежели предашь мою любовь, я его сердце и твоё выдеру собственными руками!
– Буде тебя, дурной, – негодующе шикнула. – Вернусь, сказала же… Дождись главное и дел не натвори.
И он ушёл… с собой моё сердце и душу забирая.
***
В окружении пары десятков верных дружинных во главе с воеводой Николой я, батюшка и матушка выехали поутру, не прощаясь с гостями, кто и спать-то не ложился, продолжая пир. С нами – лишь пара бояр с охраной, естественно, волхв Никлюда с учеником, няня Варварушка и прислужник Микула, управляющий повозкой с приданным.
Ох, не нравилось мне, что Светозар тоже увязался. Обмолвиться не пытался, но всё одно его присутствие… немой укор, мрачность меня по-живому резали.
Глядела перед собой и старалась не думать о будущем и о том, что, возможно, домой не вернусь.
И так день ехали с редкими остановками, чтобы перекусить, ноги размять…
Уже близ пещеры, когда спешились и меня готовили к обряду жертвоприношения, Никлюда отвару предложил. Было, отмахнулась:
– Жена я ему уж, зачем рассудок дурить?
Но батюшка настоял:
– Ты Дамира с Аспидом не путай, они хоть и заключены в одном существе, да норовом разные. Ежели Змий страх твой заметит, может возжелать тебя съесть. И тогда тяжко Дамиру будет тебя отстоять, сражаясь со своим нутром. Лучше не будить лихо, – подметил разумно.
Выпила горький отвар залпом. Поморщилась, но в следующее мгновение захорошело мне. Напряжение спало, лёгкость в мыслях появилась, и уже не страшило дальнейшее.
– Так-то
