трави душу, Радима, – кипел от чувств и князь.
– Вам бы о себе сейчас подумать, – резонно подметила знахарка.
– Воль, – меня за рукав потянула Варварушка.
– Чшш, – шикнула я, жестом красноречивым требуя умолкнуть, и вновь жадно прислушалась к разговору в опочивальне батюшки.
– Как же о себе, когда доченьку забирают? – негодовала княгиня. – Ох, Ингвар, боги нас за то невзлюбили…
– Что ты говоришь, женщина?! Буде тебе! – не то вскричал в сердцах князь, не то прорычал с болью душевной. – Живи! А Боги смилостивятся… Лишь бы живой, здоровой…
– Ты о чём, Ингвар?! Разве ж кого-то ворочал до Вольхи? Нелюдь. Порвёт он её, – причитала тихим шуршанием матушка. – Деспот. Тиран. Аспид! Не умеет он по-людски. Как же мы потом её по кусочкам собирать будем?
– Лишь бы воротил, а там разберёмся, – с горечью обронил князь.
– Вольха, – протянула недовольно нянька, упрямо прочь утягивая. – Негоже воспитанной девице уши греть на чужих разговорах!
– То не чужие, – упрямилась я. – Они обо мне молвят… И почему-то о спасении меня Аспидом. Ничего не понимаю, – губу закусила.
– Вам бы няньку послушать, – отрезал вкрадчиво Ждан, и стража батюшки меня против воли потеснила, разумно дверь от чужих собой отгораживая. Пришлось поддаться уговорам Варварушки.
Матушке лучше стало к вечеру, так часто случалось, но к гостям она более не вышла, а вот нам с отцом пришлось выстоять неловкие минуты, пока князь объявлял, что судьба моя решена, но все желающие могут задержаться. Пир не отменяется, как и игрища по случаю моего взросления.
Несколько представителей княжьих семей покинули наш дом, а многие остались догулять, что позволено… И пока веселье бушевало, князь с ближней дружиной под покровом ночи отбыл.
О том не сразу стало известно, и то от Светозара, меня в потёмках коридора заловившего, когда в опочивальню в сопровождении няньки шла.
– Воль, – за руку дёрнул и крутанул к стене, собой подпирая. – Что ж мы так и не обмолвимся более словом? – зашептал горячо, глазами своими светлыми обласкивая моё лицо.
– Ты чего творишь, ирод?! – негодовала Варварушка, пытаясь от меня Светозара оттолкнуть. – Вот позору-то будет, ежели кто застанет вас, – за шиворот рубахи тянула и в грудь толкала, и за волосы, и кулаками по плечам стучала.
– Нянюшка, сердечная, – нежно взывал к состраданию Варварушки княжич Венцкой, – всего пару слов и дам свободу ей.
Варварушка покосилась на меня с укоризной, а я взглядом молила дать нам секундочку. Недовольно всхрапнула нянька, но чуть отступила.
– Воль, – тотчас зашуршал с придыханием Светозар, – ты ж обнадёжь, и я как пёс преданный ждать буду, – заверил с жаром, бережно лицо моё в ладошках своих придержав да жарким дыханием кожу щекоча: – Только скажи, что я по-прежнему люб тебе, с войной пойду на Аспида.
– Дурной совсем? – ахнула, вздохнуть лишний раз
