просто указывала, когда и куда идти. Я думала, что достаточно рассказала тебе о себе. Ты и так должен был давно понять, что я не пай девочка и борюсь за своё место под солнцем, – она начала злиться и глаза у неё стали, как грозовое небо, утрачивая свою синь. – Я первый раз поверила мужчине, что он любит меня, доверилась ему. Но ты, оказался, как и все, чуть что, и променял меня на свой уют и благополучие. Ну и живи со своей работой дальше, если это всё, что тебе нужно, – она резко развернулась, так что её юбки колоколом взметнулись вокруг её ног, и устремилась к выходу, возле двери остановилась и, не оборачиваясь, бросила:
– Буду ровно через час возле гостиницы «Знахари и чародеи», – и дверь за ней захлопнулась.
Агард же рухнул на диван и вцепился руками в волосы. Через десять минут мучительных размышлений и попыток лишить себя волосяного покрова на голове, он вскочил, вытащил из шкафа саквояж и начал лихорадочно собирать вещи. Потом побежал в лабораторию и, достав ещё один, специально оборудованный для стекла саквояж, стал быстро набивать его всевозможными образцами, напихал различных склянок и во внутренние карманы, потом выкинул половину одежды, сложил все записи и всё, что смог, туда. Обведя горестным взглядом свою лабораторию, он махнул рукой, вернулся в гостиную, написал на листке несколько слов семье, сообщив, что срочно едет в экспедицию, оставил расчёт для Ненси и выскочил на улицу.
Поймав экипаж, ровно через час он уже стоял возле входа в гостиницу. Через пару минут подъехала чёрная карета без опознавательных знаков, открылась дверца, и Агард, предварительно аккуратно погрузив саквояжи, вскочил в экипаж. Дверца захлопнулась, и карета покатилась по городским улицам.
– Лейла, я всё-таки не могу без тебя жить, любимая, – произнёс он в темноту кареты и, наверное, если бы мог, расплакался от счастья, что снова рядом с ней. Однако, женщина хранила молчание.
– Я понимаю, что ты обижаешься на меня, – Агард попытался объяснить своё поведение, – я должен был поддержать тебя сразу, но всё случилось так неожиданно для меня.
– Знаешь, Агард, если бы мне любимый человек предложил всё бросить и ехать с ним…, неважно куда, я была бы счастлива. Я бы даже мгновения не колебалась, я была бы рядом с ним, с тем, кто унёс моё сердце, – голос её дрожал, она всё ещё злилась, – а ты, видать, не так уж сильно меня любишь, раз боязнь потерять свои склянки, чуть не остановила тебя.
– Ну, знаешь, Лейла ты не права – выбрал-то я тебя, а не склянки. И для выбора мне понадобилось пара минут, остальные семь – восемь я думал, что брать с собой, что сказать родителям, чтобы не волновались. Так что в общей сложности я потратил десять минут, добрую половину своих волос, ну, правда, приобрёл сотню другую седых, так что, если бы ты предупредила меня заранее, всё бы было намного проще, – Агард тоже начал злиться. – Я ведь тоже, ради тебя, бросил своё «детище», которому посвятил десять лет, а это немало хочу я тебе сказать. Но, Лейла, – он примирительно протянул руку ладонью вверх, – мир?
Она
