ты улыбнулась и сказала на прощание:
– Пока.
Пока… Раньше ты всегда говорила «до свидания».
Возвращаясь домой, я еле сдерживал себя. Мне хотелось радостно бежать куда глаза глядят. Хотелось лететь. Почему люди не летают, как птицы? Я бы сейчас взлетел высоко-высоко и кружил над твоим домом, вспоминая твои глаза, твою улыбку, твои руки…
Японка…
Это моё последнее хорошее воспоминание о наших отношениях, о моей любви к тебе. Больше вспоминать нечего.
На осенние каникулы я уехал с отцом к родственникам, а когда вернулся, всё уже было по-другому. Почему? Что произошло? Не знаю. Да я никогда и не хотел узнать. Боялся открыть для себя нечто такое, от чего бы у меня вообще в голове помутилось.
На мои звонки ты уже не отвечала. А когда я до тебя всё-таки дозванивался, выяснялось, что ты занята и встретиться мы не можем. Раньше ты была всегда свободна. Так продолжалось некоторое время, а потом…
Ну, что было потом, я уже рассказал.
Часть третья
Просто любить
Глава первая
Эликсир молодости
…Я всё писал и писал о наших отношениях, о своих чувствах, стараясь рассказывать обо всём так, чтобы тебе стало понятно, почему я все прошедшие годы помнил и любил тебя, и почему в школе так и не сделал ни одной попытки восстановить нашу дружбу.
А тем временем сама собой писалась наша новая жизнь и наши новые отношения.
И для этого у нас был только телефон.
Мы разговаривали, как бы заново открывая друг друга.
Было ещё по-зимнему холодно. Я выходил вечером прогуляться и через квартал углублялся в старую улочку с деревянными домами позапрошлого века. Останавливался возле двухэтажного дома с заколоченным парадным входом и простой двухэтажной верандой, где почти десять лет прожил писатель Короленко. Пустынно. Снег везде. В мутном пятне света от уличного фонаря блестит накатанная дорога. Два окна горят в бывшем доме Короленко.
Разворачивался к стоящей невдалеке церкви, словно надеясь этим облегчить приём сигнала, и вызывал абонента «Тоня Иванченко».
Абонент откликался. Я говорил:
– Тоня, привет! Это Рома Мищенко.
– Ну а кто же ещё, – радостно смеялась ты в ответ. – Привет…
Я прижимал холодную трубку плотнее к уху, чтобы лучше слышать, и расхаживал где по дороге, а где по тротуару вдоль сохранившихся старых домов. Когда приближался к забору, раздавался лай собаки. Ты удивлённо спрашивала:
– Это собаки лают?
– Да, собаки.
– А ты где?
– В центре города, – улыбался я, понимая противоречивость сказанного, и объяснял, что у нас в центре сохранился кусочек старого города. Когда-нибудь его застроят новыми домами. Но пока ещё можно погулять в позапрошлом веке.
Мы разговаривали и удивлялись, как далеко продвинулся технический прогресс. Теперь
