израненная и замёрзшая. Нико ждёт, что со дня на день я оправлюсь. Он ждёт, что я соберу волю в кулак и скажу: «Что ж, это было нелегко, зато я многое о себе поняла». Ну да, как будто я когда-то так поступала. Я собираю волю в кулак, это правда, – но затем продолжаю идти вперёд в том же направлении. Смотреть на вещи в ретроспективе – не самая сильная моя сторона.
Два часа спустя я уже ехала через пустыню.
Я приехала к «Большим Ушам»[9] пораньше, просто чтобы взглянуть на некоторые эксперименты моих аспирантов. Там я застала Кларка Уоттса[10]: он должен был работать над триангуляцией на местности для доктора Джейкоба[11], но, вероятно, в итоге решил просто воспользоваться этой возможностью, чтобы дочитать кое-какую литературу из своего списка. Сомневаюсь, что он стал бы отпираться, если бы мне вздумалось его в этом обвинить. Иногда я задаюсь вопросом: неужели и мои преподаватели думали обо мне так же? Что я, может, и старательная, но могла бы стараться и лучше?
Когда я приехала в главное здание, Кларк использовал «Фитсплоуд»[12], чтобы вывести спектральную линию для другого студента со своего курса. Он был так занят, что пропустил моё появление. Я прочистила горло и поздоровалась. Кларк посмотрел на меня – глаза его слипались. Похоже, его клонило в сон.
– Не думал, что вы сегодня приедете, – сказал он.
– Мне нужно кое-что здесь закончить.
Кларк просто кивнул и вернулся к своим делам, но продолжал поглядывать на меня краем глаза, когда я разложила на столе результаты своего спектрального анализа аномалии, обнаруженной в октябре[13]. Я показала Кларку область, которую выбрала для поисков, и спросила, что он об этом думает. Как и Фрэнк, Кларк считал, что скопление Пуля – прошлый век и что в этой аномалии нет ничего особенного.
– Там необязательно что-то есть, – сказал он.
– Я и не говорю, что там что-то есть, – ответила я. – Я просто хочу понять, почему мы получили эти данные. Не думаю, что это ошибка или случайность, и не хотелось бы делать поспешных выводов. Разве ты не из группы доктора Тирсо[14]? Я тоже ходила на его занятия восемь лет назад. Вряд ли он сильно изменился за эти годы.
Кларк кивнул.
Я напомнила ему о том, что Рафаэль не уставал повторять своим студентам: не важно, насколько мал тот или иной сектор космического пространства, – его никогда нельзя полностью исключать из поисков. Мёртвая зона никогда не бывает по-настоящему мёртвой. Затем я воспользовалась своим положением и велела Кларку откалибровать телескоп К4. Я сказала также, что мы снова собираемся просканировать скопление Пуля. И вот тогда я узнала правду… или, во всяком случае, какую-то её часть.
Кларк подтвердил: Фрэнк лично поручил ему проследить, чтобы я не двигала телескопы. Он догадывался, что я могу попробовать провернуть нечто подобное, и хотел, чтобы Кларк, студент-аспирант, остановил меня, преподавателя, от воплощения задуманного. Как только слова покинули
«Большие Уши» – прозвище, которое дали астрономы радиообсерватории в долине Оуэнс в городе Биг Пайн, Калифорния. Эта обсерватория состоит из нескольких больших радиотелескопов. Белые «тарелки» расставлены по долине и используются, чтобы «слушать» Вселенную.
Кларк Эштон Уоттс – студент в Санта-Круз. Его исследования с доктором Кьелгаардом включали изучение рентгеновских двойных звёзд. После Финала он выбрал карьеру в ландшафтной архитектуре.
Доктор Эндрю Джейкоб – пожилой лектор в Санта-Круз, эксперт по скоплению галактик Дикая Утка (это группа из более чем двух тысяч звёзд). Доктора Джейкоба любили в университете как студенты, так и коллеги. Он умер на ранних этапах Вознесения.
Программа, позволяющая вывести спектральную линию по данным из двоичных таблиц FITS (
Доктор Митчелл говорит о «сигнале» или «вспышке», которую обнаружила ранее. Явление классифицировали как аномалию – быструю радиовспышку, не связанную с Импульсом и зародившуюся, вероятно, в супермассивной чёрной дыре где-то в Млечном Пути.
Доктор Рафаэль Тирсо был астрофизиком в Калифорнийском университете. Он изучал нейтронные звёзды и скончался на ранних этапах Вознесения.
