и графу пришлось поднять голову.
– Разве я мало для них делал? Разве я не велел каждый четверг вешать по три вора?
– Ставить виселицы посреди города… Это не по-ливенски, ваша светлость. Эти люди не гизгальдцы, они не понимают порядок так, как понимаем его мы. Еженедельные наказания на торговой площади вынудили людей перенести торговлю за город, и теперь основное торжище происходит у южных ворот.
– И все же я обращусь к ним. Если мои слова пробудят совесть хотя бы у пяти тысяч человек, это будет весомая поддержка для моей армии.
Де Кримон сдержал вздох, герцог был весь во власти своих мальчишеских мечтаний. Если появится хотя бы сотня добровольцев, это уже можно будет считать большой удачей.
– Ваша светлость, я предлагаю поберечь ваше красноречие и попросту согнать эту чернь в кучу и отобрать нужное нам количество людей. Это будет проще и надежнее.
– Я думал об этом, – признался герцог, – но сейчас нам это не подходит.
– Почему?
– Если бы битва происходила под стенами Ливена, тогда да, мы бы так и поступили, но нам придется двое, а то и трое суток идти к границам – они разбегутся.
– Мы можем связать их, ваша светлость, заковать в кандалы, а потом поставим в первых рядах, не снимая цепей – королевские кавалеристы и не разглядят сразу. Пока они станут рубить ливенцев, мы…
– …можем провести фланговый маневр, – закончил герцог, покусывая перстень на указательном пальце.
Де Кримон спохватился – уж не дал ли он герцогу слишком хороший совет? Но потом успокоился: если его светлость пойдет на эту авантюру и добьется небольшого успеха, услуга, которую де Кримон собирался оказать Филиппу Бесстрашному, покажется тому еще значительнее.
4
Уже на другой день с самого утра глашатаи отправились на Рыночную площадь, где давно не велось торговли, и принялись бить в барабаны, созывая людей для встречи с герцогом. Стражники бегали по улицам и тоже скликали горожан, люди осторожно выглядывали из окон, не зная, чего ожидать от этого представления.
Никто из них ни разу не видел нового герцога, который не в пример прежнему – Фердинанду – предпочитал в Ливене не показываться.
Стражники покричали и ушли, больше не навязывая своей воли, и горожане из любопытства потянулись на Рыночную площадь, на ходу обсуждая возможные причины сбора.
– Сказывают, на реке чудо случилось, вода столбом встала! – говорила какая-то женщина, кутаясь в побитую молью шаль.
– И чего с ней? – спросили у нее.
– Дык ничего! Встала и стоит! Вот и зовет нас херцок, чтобы ему помогли воду снова по реке пустить.
– Врешь, баба! – погрозил ей кулаком нетрезвый с ночи лодочник. – Я только с реки – течет она и никаким столбом не стоит!
– А можа снова кого вешать будут? – будничным тоном поинтересовалась кухарка бургомистра.
– Да кого теперь этим удивишь-то? – отмахнулась баба в шали. – Каждую неделю
