несколько минут. Мы можем сесть за столик и дождаться ее там.
– Очень хорошо. – Марша торопливо поведала сестре все подробности разговора с леди Эннис, не скрыв и того, что отчаянно хочет вернуть себе прежнюю должность в Оук-Холле.
– Разумеется, я это знала. – Улыбка Дженис вышла немного печальной. Она накрыла руку Марши своей. – Я понимаю, почему ты хочешь вернуться, и хочу тебе помочь. И ради этого мне придется отказаться от эгоистичного желания всегда быть рядом с тобой.
– Ты и вправду хочешь мне помочь? – Признание сестры глубоко тронуло Маршу.
– Конечно. – Дженис усмехнулась. – Да, время от времени я ловлю взгляды всех без исключения мужчин в этом зале, устремленные на тебя. Интересно, замечают ли они меня рядом с тобой? Но я люблю тебя. Ты моя сестра. Мир велик, и в нем хватит мужчин на нас обеих.
Марша удивленно вскинула бровь.
– Я уже говорила маме, что меня не интересуют мужчины. По крайней мере пока я не занята в Оук-Холле. – Ей вдруг живо припомнился лорд Чедвик, и на душе сразу потеплело. А потом Марша возмутилась, да еще как! Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы прогнать это ощущение. – Я могу сказать с превеликим оптимизмом, что вижу себя начальницей школы, по горло в делах, в то время как ты возьмешь Лондон штурмом. И хватит намеков, будто я привлекаю к себе больше мужского внимания, чем ты, – мягко, с любовью в голосе упрекнула она сестру. – Ты преувеличиваешь.
– Ты очень красива, – покраснев, сказала Дженис.
– Каждая женщина красива по-своему, – стала убеждать сестру Марша. – Твой тип красоты куда интереснее моего.
Лицо Дженис зажглось надеждой.
– Ты думаешь… Ты правда думаешь, что я могу быть… привлекательной?
– Да, – твердо сказала Марша. – Нет никаких сомнений. Ты должна в это поверить. – Она вдруг почувствовала себя ужасно виноватой. – Я была тебе плохой помощницей, Дженис. Даже не приехала в Лондон в день твоего первого выхода в свет.
– Не говори глупостей, – живо возразила Дженис. – Ты не могла оставить школу в середине семестра, тем более что мама рассказывала – как раз на той неделе целая спальня девочек слегла с желудочной болью.
– Правда, – согласилась Марша. – Это было ужасно. – Она печально улыбнулась сестре. – Жаль, однако, что я не видела твой дебют. Но по крайней мере сейчас я здесь.
– Да, и я с восторгом думаю, что теперь ты останешься с нами, – сказала Дженис. – Разумеется, пока не отстоишь свою должность. А я знаю – ты сумеешь это сделать.
Теперь настал черед Марши преисполниться надежды.
– Ты вправду думаешь, что сумею?
– Конечно.
Подошли две подружки Дженис, похлопали ее по плечу. Она повернулась, чтобы с ними поздороваться, и Марша, воспользовавшись случаем, ускользнула, чтобы подойти к прилавку с мороженым.
Она была в ужасном разладе сама с собой. Всего один день она в Лондоне, но уже заметила, как сильно ее домашние нуждаются
