В итоге мне стало все сложнее покидать квартиру. Я предпочла спрятаться в коконе посреди этого неуправляемого мира, чьи бедствия каждый день с помощью всевозможных компьютерных программ стекались ко мне в дом для документирования.
Однажды зазвонил домофон. Боб сказал, что ко мне не посылка, а человек из плоти и крови. Кое-кто из прошлого. Я знала, не стоит его впускать, но этот посетитель заслужил хотя бы такую малость. Вот тогда все и началось.
– Каролина.
Агент Маккорди легонько постучался в мою дверь, я же застыла как вкопанная по другую сторону. Уже два года, со времени последнего письма, я не разговаривала с ним и была совсем не готова вновь столкнуться с кем-то из прежней жизни.
Получив предыдущее сообщение из тюрьмы, я вовсе перестала выходить из дому. Касаться того же предмета, что держал в руках тот человек, читать его мысли – этого оказалось вполне достаточно, чтобы оставленные мною позади отчаяние и страх вернулись. Тогда доктор Симмонс начала звонить мне домой. По всей видимости, в течение первого месяца я находилась под наблюдением на случай, если решусь на самоубийство. В город прилетела мама, отец звонил каждый вечер. Меня осаждали вниманием со всех сторон. И вот все начиналось заново.
– Каролина, откроешь мне?
– Сара, – поправила я.
О черт – он следует протоколу, называя меня по имени, которое я придумала для общения с внешним миром.
– Прости… я хотел сказать Сара. Впустишь меня?
– Ты принес новое письмо?
– Мне нужно поговорить с тобой кое о чем более важном, Каро… Сара. Слышал, что доктор Симмонс уже говорила с тобой. Она сказала, я могу зайти.
– Не хочу об этом разговаривать. Я не готова.
После небольшой паузы я сдалась – это было неизбежно. Один за другим открыла три засова и обычный замок, медленно отворила дверь. Он стоял на пороге, держа перед собой значок. Он прекрасно знал меня и был уверен: я захочу убедиться, что он по-прежнему имеет все полномочия. Я даже улыбнулась. Затем скрестила руки на груди, принимая защитную позу, и отступила на шаг. Улыбка исчезла.
– Почему именно я?
Я повернулась, и он проследовал за мной внутрь. Мы сели друг напротив друга, но я не предложила никаких напитков: а то он еще расслабится и решит задержаться.
– Безукоризненная чистота. – Мой гость осмотрелся и расплылся. – Сара, ты не меняешься.
Затем он достал блокнот с ручкой и аккуратно положил на журнальный столик, под идеальным углом в девяносто градусов.
– Как и ты, – ответила я, наблюдая за его четкими действиями.
Наперекор себе я снова улыбнулась.
– Сама знаешь, почему это должна сделать именно ты, – снова завел он неприятный разговор. – И прекрасно знаешь, почему сейчас. Момент настал.
– Когда?
– Через четыре месяца.
