скорчила Паша. Не ему, себе. «Если женщина не права…» Какой прогресс – «братишка» стал «женщиной»!
– Маши нет дома, в кино ушла, – миролюбиво сообщила Паша. На самом деле, если Машка и была в кино, то уж точно не одна. Но Паша больше не хотела войны ни с Ленским, ни с сестрой, пусть сами разбираются. Тем более «старикан» явно получил отставку. Паше даже стало его немного жаль.
А он точно подслушал ее мысли и вдруг спросил:
– Паша, а что, я и в самом деле выгляжу глубоким стариком? – и трубка тяжело вздохнула.
– Ну не глубоким, – великодушно ответила Паша и, опасаясь еще какого-нибудь опасного вопроса, решила перейти в наступление:
– А зачем вы носите бороду? Без нее вы выглядели бы ну… помоложе.
– Видите ли, Паша, борода волшебная, – абсолютно серьезно ответил Ленский. – Я загадываю какое-нибудь желание, выдергиваю из нее несколько волосков, и все в порядке.
– Неужели сбывается?
– Естественно. Хотите, и вам устрою.
– Нет, спасибо, я уж сама как-нибудь. А вы Мане это предлагали?
– А как вы думаете? – теперь Ленский явно улыбался, бедняга.
Паша решила ответить откровенно:
– Думаю, что нет. Потому что тогда от вашей волшебной бороды точно ничего бы уже не осталось.
И тут Ленский засмеялся, совсем как молодой, и спросил этим своим молодым голосом:
– Паша, а вы почему дома сидите? Неужели не любите ходить в кино?
– Почему, хожу иногда. Просто я люблю фильмы про путешествия, а их больше по телевизору показывают.
Паша была само милосердие и кротость. Что ей, жалко по-человечески поговорить? Тем более что в трубке снова стало страдальчески посапывать и вздыхать. Похоже, старик Хоттабыч вспомнил свою киноманку Маню. Да, тут волшебная борода вряд ли поможет, но эту мысль Паша озвучивать не стала.
– Ну а на свидания ходите? – Ленский явно пользовался ее миролюбивым настроением. Но Паша старичка осаживать не стала: она его должница, поэтому потерпит.
– Я французский сейчас изучаю, мне некогда по свиданиям бегать.
– Ничего себе, – протянул якобы потрясенный Ленский. – Я вот с английским едва-едва справляюсь, а тут еще и французский…
– Ну, английский – это просто, он намного легче.
– Я, Паша, снимаю перед вами шляпу, – серьезно сказал Ленский.
– Цилиндр…
– Что-что? – переспросил он и, не дождавшись пояснений, добавил наконец: – Когда Маша вернется, передайте, пожалуйста, что я звонил.
– Передам, – честно пообещала Паша. Она страшно удивилась, когда, положив трубку, почувствовала, что все это время, оказывается, дрожала мелкой противной дрожью, совсем как восторженный щенок.
Паша большущими буквами написала на листе бумаги записку сестре и положила ее на столе на видном месте.
Спустя несколько дней Ленский
