мистера Гэллахера шелковой улыбочкой, – почему бы нам сразу не перейти к делу? Сколько?
Я даже не стала вмешиваться, зная, что, получив деньги, Дженис сразу вернется к своей вечной охотничьей деятельности неутомимой недоучки и избавит меня от своего присутствия.
– Кгхм, – кашлянул мистер Гэллахер, неловко остановившись на парковке рядом с Умберто и «линкольном». – Боюсь, наследство почти полностью состоит из усадьбы…
– Да знаем мы, что все пополам до последнего никеля, поэтому давайте не будем размазывать кашу. Тетка завещала нам провести белую черту посреди дома? Что ж, это справедливо, можно так и сделать. Или… – Она пожала плечами, словно это было то же самое. – Продадим дом и попилим денежки. Так какова цена вопроса?
– Дело в том, что перед самым концом, – мистер Гэллахер взглянул на меня с каким-то сожалением, – миссис Джейкобс решила оставить все мисс Дженис.
– Что?! – Я переводила взгляд с Дженис на мистера Гэллахера, на Умберто, но ни в ком не нашла поддержки.
– Елки-палки! – просияла Дженис. – Все-таки старуха была не лишена чувства юмора!
– Тем не менее, – продолжал мистер Гэллахер, подняв брови, – отдельно оговорена сумма, причитающаяся мистеру Умберто, и упомянуты фотографии в рамках, которые ваша двоюродная бабушка решила оставить мисс Джулии.
– Забирайте все! – Дженис не скрывала ликования. – Меня обуяла щедрость!
– Подождите. – Я отступила на шаг, не в силах поверить услышанному. – Это ерунда какая-то!
Всю жизнь тетка на пределе сил старалась относиться к нам абсолютно одинаково. Однажды я даже застала ее за пересчитыванием орехов пекан в наших утренних мюсли – тетка никак не могла допустить, чтобы одной из нас досталось больше, чем другой. Роуз всегда говорила о доме как о нашем совместном будущем владении. «Девочки, вам обязательно нужно научиться ладить друг с другом, – твердила она. – Не вечно же я буду с вами. Когда я умру, у дома и сада будут две хозяйки».
– Я понимаю ваше разочарование… – начал мистер Гэллахер.
– Разочарование? – Мне очень захотелось сгрести его за лацканы, и я сунула руки поглубже в карманы. – Даже не мечтайте, что я этому поверю. Я хочу видеть завещание. – Я посмотрела адвокату прямо в глаза и заметила, что он беспокойно заерзал под моим взглядом. – Явно что-то творится за моей спиной…
– Просто ты клиническая неудачница, – констатировала Дженис, упиваясь моим бешенством. – Вот и все, что творится.
– Вот. – Дрожащими руками мистер Гэллахер открыл портфель и подал мне листок. – Это ваш экземпляр завещания. Боюсь, оспорить что-либо будет трудно.
Умберто нашел меня в саду, в беседке, которую когда-то сам для нас построил, когда тетка слегла с воспалением легких. При сев на мокрую скамью, он никак не прокомментировал мое ребяческое бегство, лишь вручил мне безукоризненно отглаженный носовой
