style="font-size:15px;"> – О, да ты футболку порвала! – неожиданно охнул Тьери и со знанием дела добавил: – А, знаешь, так стильно выглядит.
– Я и стиль – разные вещи, – с сожалением призналась я. – До свидания, Тьери, и спасибо большое.
– Пустяки! – отмахнулся парень. – Звони, если что. Пока, Эмма!
Я закрыла за ним дверь и сняла футболку. Она не просто порвалась – сзади был вырван кусок ткани. Я не помнила, чтобы где-то зацепилась и не могла понять, откуда взялась эта огромная дыра. Но в памяти вдруг отчетливо всплыл момент, когда в аэропорту меня потянул за майку неприятный мужчина. Но разве мог он вырвать кусок футболки голыми руками, к тому же так, чтобы я ничего не почувствовала? Да и зачем?! Так ничего и не поняв, я отправилась распаковывать чемодан.
Глава 4
Всю первую неделю я рано вставала и с энтузиазмом первооткрывателя бродила по городу. Мне посчастливилось побывать в разрушенном замке на горе, откуда открывался потрясающий вид на Этамп, я посетила древние церкви и еще массу красивейших мест, о которых узнала от добродушных и улыбчивых горожан. Я была невероятно счастлива и горда своим переездом, ставшим для меня личным подвигом. О своих впечатлениях я рассказала Максиму в сбивчивом письме-эмоции, пестреющем междометиями, и заканчивающемся искренней благодарностью за его действительно отличную идею, так круто изменившую мое лето.
Перед тем, как начать осваивать Париж, чему я намеревалась посвятить всю оставшуюся часть каникул, я решила сделать передышку и провести день дома, занимаясь делами. Выйдя в магазин за продуктами, я встретила девочку лет шести на розовом велосипеде. Малышка, улыбаясь во весь рот, лихо промчалась мимо меня, а двумя секундами позже сзади раздался громкий визг и грохот. Обернувшись, я увидела перевернутый велосипед и маленькую гонщицу, растянувшуюся на дорожке. Я кинулась на помощь девочке и подняла ее с земли. Малышка уже вовсю рыдала.
– Ой, мамочка, мне больно-о-о!
– Тише, солнышко, не плачь! Сейчас мы найдем твою маму. Что болит? – Бегло осмотрев ее, я заметила только содранную коленку.
– Локти! И нога! – плакала девочка. – Я на камень наехала и…
Внезапно она замолчала и, тараща на меня глаза, изумленно раскрыла рот. Я встревожилась:
– Что такое? Тебе бо… – Я осеклась на полуслове, только теперь поняв, что мы обе говорим по-русски!
Осторожно выпустив из рук ее маленькую ладошку, я с не меньшим изумлением смотрела на девочку.
– Лиза, детка! Что случилось!?
Этот вопрос, заданный по-французски, заставил нас обеих обернуться. К нам спешила взволнованная женщина.
– Ты упала? Ушиблась? – Подбежав, она осмотрела малышку, и, не найдя серьезных ран, крепко ее обняла. – Как ты меня напугала, Лиза! Зачем ты вышла за ворота?!
– Уже не болит, мам, – успокоила ее девочка по-французски, подтверждая свои слова бодрой улыбкой.
– Спасибо
