вами, а потом – с этим господином!
– В таком случае прошу за мной… – Я встал и пошел к двери. – И учтите, как вызываемый, я выбираю оружие, а вы, как вызвавший меня, обязаны испросить разрешения на поединок у его величества. А буде такового не поступит, мы будем обязаны покинуть пределы дворца, потому что не пристало порочить самовольной схваткой государевы покои…
Но едва спустились в сад, как наткнулись на самого Феба в сопровождении его чернокожего гиганта, сержанта Эрасуны и амхарцев. Видимо, кто-то из придворных уже стуканул по инстанции.
– Потрудитесь объясниться, – бросил Феб, холодно смотря на шевалье Тараскона.
– Я вызвал этого господина! – отчеканил парень. – И прошу вашего разрешения на поединок, ваше величество.
– По какой причине?
– Это мое дело! – гордо заявил Тараскон.
– Раз так… – По лицу Франциска пробежала едва уловимая улыбка. – Мы даем вам разрешение. Эрасуна…
Сержант с готовностью шагнул вперед.
– Да, ваше величество?
– Вы будете распорядителем.
– Как прикажете, ваше величество… – Эрасуна со всей дури шарахнул кулаком себя по груди.
Сержант свое дело знал назубок. Отчеканив необходимые формулировки и задав обязательные вопросы, он отдал команду готовиться к схватке.
Когда Логан стягивал с меня колет, к нам подошел Феб.
– Что случилось?
Я пожал плечами.
– Дурачок приревновал меня к твоей мамаше. Причем абсолютно без причины. Ворвался, когда мы разговаривали, нагрубил и все такое.
– А вы разговаривали? – В голосе Феба проскочила льдинка. – Когда?
– Сегодня утром. Если вкратце, я трахнул ее статс-даму, но, как дальше выяснилось, меня к ней просто заманили, чтобы без огласки поговорить. Все в стиле твоей маман.
– И о чем разговаривали?
– Увы, не могу сказать, – твердо ответил я, – так как обещал не раскрывать сути беседы. Хотя… кое-какие слова Мадлен передам. Она сказала, цитирую: «При случае намекните сыну, что я принимаю его таким, какой он есть. И пусть он не ждет от меня предательства…»
– Ой ли? – Франциск недоверчиво прищурился.
– Мое дело передать, а ты решай сам. Но мне показалось, что она говорила искренне. Хотя… с твоей мамашей ни в чем нельзя быть уверенным.
– Ладно, позже разберемся. – Феб с сомнением покачал головой. – Только не убивай щенка. Так, попорть ему шкурку – и все.
– С чего бы это вдруг ты стал таким добреньким?
Франциск хмыкнул.
– От этого я уже знаю, чего ждать, а нового фаворита, который очень скоро появится, уж будь уверен, придется заново просчитывать. И не факт, что он будет лучше, чем этот.
– Ну ты и жук, Франциск Гастоныч.
– Не я такой, жизнь такая… – лицемерно вздохнул Феб.
– Хорошо… – Я вытащил эспаду
