собрался.
– Да ради бога! А дедушка так плох?
– Высох, как мумия. Но лежит – никому не мешает. – А потом сыну: – Да иди уже с балкона раскладушку забирай!
Сын взял раскладушку и шагнул в комнату деда с великим облегчением.
– Сын, ты чего? – спросила мать. – Тебе плохо?
– Да нет…
– На тебе же лица нет – ты белый весь!
– Просто холодно в подъезде, и дверь у соседки настежь.
– Так лето же на дворе! Дед, а чего это с ним? – удивленно спросила мать.
Дед засмущался, засмущалась и беременная им кровать.
– Мать своих детей никогда не знает…
– Не про меня это – я его как облупленного знаю!
– А чего тогда спрашиваешь?
– Так он ведь у тебя штаны пропьет!
– Не ври. Он мне жизнь скрашивает.
Мать засмеялась, вспомнив темные лица внука и деда. А потом заплакала. Наконец успокоилась, отдышалась. Лицо ее стало сурово осунувшимся, как у женщин на черно-белых военных фотографиях.
– Ну, если он так с тобой себя ведет, – тихо сказала она, – пусть тогда и мою жизнь скрасит.
– Я никому ничего не должен! – заорал из кухни внук.
Матери захотелось поскандалить с сыном, но дед перебил:
– Еще как скрасит. Вот сейчас соседка меня пострижет, потом тебя пострижет – и все будет ладно.
Мать нахмурилась.
– А раскладушка тогда ему для чего?
– Так ведь еще никто никого не стриг!
– Ну хорошо, пострижем, что будет тогда?
– Будто сама не знаешь?
– Я-то знаю, а сын давно позабыл про все это.
Опять зазвонил звонок в дверь. Звонил долго, ровно столько, сколько длилась последняя фраза матери.
Часы на стене внятно озвучили свое существование: тик-так, тик-так – да, разумеется, только так.
– Открыто, – произнес дед, но его не услышали и позвонили снова.
Мать приоткрыла дверь.
– Что звонишь? Знаешь ведь, что я за дверью стою.
– Дедушка стучал в стенку, – смущенно сказала соседка.
– Дед, ты стучал? – закричала чуть ли не на весь подъезд мать.
– Стучал я, стучал.
– И чего он хотел? – опять рассмеялась мать. – Конечно хотел! Мужики – они и в старости хотят!
– Будет вам над дедушкой шутить, – сказала соседка. – Мне уйти?
– Ей уйти? – опять крикнула мать деду.
– Пусть идет. А как ты уйдешь, я ей снова постучу.
– Что это такое с вами, соседка? – задумчиво спросила мать.
– Сегодня? У нас так всегда.
– Я не замечала. А замечать надо. Ты, девочка, одна. Сыночек мой тоже один. Развороши его, и он тебя поворошит где надо.
Соседская дверь хлопнула, и мать хлопнула своей дверью.
– Будто и не
